Объектами нашего знания являются идеи, а они суть ощущения. Существовать значит быть воспринимаемым – принцип Джорджа Беркли Откуда берутся ощущения об окружающем мире

Родился Беркли на юге Ирландии в 1685 г. в английской дворянской семье, учился сначала в школе, где до него учился Джонатан Свифт, а в 15 лет поступил в колледж Св. Троицы Дублинского духовного университета.

В 1704 г. Беркли становится бакалавром искусств, а с 1707 г. преподает в этом же колледже. В 1709 г. его рукополагают во диакона англиканской церкви. В это же время выходит его первая работа «Опыты новой теории зрения».

После этого работы у Беркли выходят достаточно часто, он интенсивно разрабатывает свою новую теорию, корнями уходящую в сенсуализм Локка. В 1710 г. он публикует трактат «О принципах человеческого знания» (основная его работа), а в 1713 г. идеи, изложенные в этом трактате, Беркли излагает в более популярной форме в работе «Три разговора между Гиласом и Филонусом». Это диалоги между вымышленными героями («Гилас» от греч. слова +ul)h - «материя», а Филонус - «любитель ума», «философ»).

В 1728 г. он уезжает в Америку на остров Лонг-Айленд, где хочет основать колледж для обучения проповедников для миссионерской деятельности в Америке, но дело это не получилось, и в 1731 г. он возвращается на родину. В 1732 г. выходит «Антифрон» - богословская работа, апология христианства В 1734 г. Беркли становится епископом англиканской церкви и до 1752 г. служит в г. Клейн на юге Ирландии. В это время он практически не пишет, единственная работа - «Сейрис», где он подвергает критическому анализу математические идеи Ньютона и Лейбница. В 1752 г. его приглашают в Оксфорд, но в 1753 г. он умирает.

Задачу своей философии Беркли видел в апологии христианства и критике атеизма. Именно исходя из этого и следует понимать всю его философию, иначе мы действительно будем трактовать Беркли как субъективного идеалиста, каковым он, конечно же, не являлся. В противном случае он вообще не являлся бы христианином, даже членом англиканской церкви, как бы к ней ни относились. Даже англикане не берутся утверждать истинность субъективного идеализма и утверждать, что кроме познающего субъекта в мире ничего нет.

Итак, цель философии Беркли - апология христианства и критика атеизма. Своим главным врагом Беркли считал атеизм и материализм. Откуда берется вера в объективное, независимое от человека существование материи? Именно ответ на этот вопрос и пытается найти Беркли в своей первой работе «Опыт новой теории зрения».

Причину этой веры Беркли находит в убежденности в объективном существовании пространства и подвергает критике ньютоновское понимание пространства как некоторого вместилища тел. В следующей работе - трактате «О принципах человеческого знания» (и в «Трех раговорах между Гиласом и Филонусом») Беркли уже более последователен и видит причину существования материализма в вере людей в существовании материи. Именно критике этой уверенности Беркли и посвящает две данные работы.

Вначале Беркли рассматривает проблему общих понятий. Он пишет, что основное заблуждение людей состоит в том, что они верят в существование общих понятия, в то, что общее понятие образуется посредством абстракции. Человек, наблюдая различные предметы (скажем, мел, сахар, снег), обнаруживает свойство всех этих предметов быть белыми, поэтому он абстрагирует свойство белизны от носителя этого свойства и считает, что таким образом образуется понятие белизны.

Далее человек может производить следующую ступень абстракции - вводить понятие цвета и т.д. вплоть до самых общих понятий, наиболее общим из которых является понятие материальной субстанции. Поэтому для опровержения веры в существование материи (материальной субстанции) Беркли вначале рассматривает проблему образования общих понятий.

Он утверждает, что, как он иронически пишет, если кто-то из людей и обладает способностью к абстрагированию (свойством образования абстракций), то он готов встретиться с этим человеком, потому что сам он такой способностью не обладает. Какое бы общее понятие Беркли ни пытался себе представить, он всегда представляет его в совокупности с неким материальным носителем. Если Беркли пытается представить себе белизну, он представляет себе снег или мел, если он пытается представить себе человек вообще, то это ему тоже не удается - в его уме всегда возникает образ какого-то конкретного человека. Поэтому общих понятий не существует - это ошибка философов, которая, по Беркли, возникает вследствие неправильного употребления слов (точнее, вследствие злоупотребления словами), поскольку люди, пользуясь словами (а такие слова, как «белизна» и «человек», конечно же, существуют), считают, что эти слова действительно что-то обозначают.

По Беркли, эти слова ничего не обозначают, кроме конкретного материального предмета. Нет человека вообще - есть только конкретный индивидуальный человек; нет идеи человека - есть идея конкретного человека. Поэтому слово является знаком (здесь Беркли согласен с Гоббсом), но знаком не общей идеи, существующей в нашем уме, а знаком идеи, соответствующей конкретному предмету. Поэтому нет и понятия материи, как нет идеи материи как наиболее общего понятия, а то, что это понятие к тому же еще вредно и противоречиво, Беркли пытается показать в своем трактате.

Свою задачу Беркли рассматривает с точки зрения философии Джона Локка, который, как мы помним, говорил, что существуют первичные и вторичные качества. Беркли утверждает, что различия между ними нет. Первичными качествами Локк (а до него Галилей и еще раньше Демокрит) называет качества, принадлежащие самому материальному предмету. Таковыми являются его форма, вес, размеры и т.д., а вторичные качества (вкус, цвет и запах) предмету не принадлежат, а возникают в уме воспринимающего эти качества субъекта.

Беркли утверждает, что нет разницы между первичными и вторичными качествами, а поэтому материальным предметам не принадлежат ни те, ни другие качества. В своей ранней работе «Опыты новой теории зрения» Беркли подверг критике только зрение, считая, что вещам не присуще такое первичное качество, как цвет, а затем, применяя эти же принципы ко всем другим качествам, он доказал, что у предмета нет никаких качеств.

Беркли исходит из принципа, что о существовании вещи мы судим на основе того, что мы ее воспринимаем, т.е. утверждает, что существовать - значит быть воспринимаемым. Поэтому чувственные вещи - это такие вещи, которые могут быть восприняты чувствами непосредственно, а не через слова, понятия и т.д.

Что мы воспринимаем посредством чувств? Конечно же, в чувствах нам даются некие качества, но не сами предметы, поэтому чувственные вещи есть лишь набор этих качеств или сочетание их, но не сам предмет. Беркли рассматривает каждое конкретное качество, чтобы показать, что ничто из них не принадлежит предмету.

Вначале он рассматривает теплоту и говорит, что поскольку сильная теплота и сильный холод вызывают страдание, а страдание есть свойство лишь живого мыслящего существа, то теплота не может принадлежать неодушевленному материальному предмету. Например, если человек поместит одну руку в холодную, а другую - в горячую воду и затем погрузит обе руки в теплую воду, то эта вода покажется одной руке теплой, а другой - горячей. Поскольку одна и та же вода не может быть одновременно и теплой и горячей, то, значит, вода не имеет в себе теплоты или холода. Теплота и холод - это свойства воспринимающего субъекта.

То же самое Беркли проделывает и с другими вторичными качествами - вкусом и запахом. Вкуса и запаха тоже не может быть в предмете, они могут быть только в человеке. Звук также не может принадлежать самому предмету, хотя он и представляет собой, как утверждают ученые, колебания воздуха (колокол не звучит, если его поместить в вакуум). На это Беркли возражает: если звук есть колебания атомов или молекул воздуха, то тогда мы должны были бы звук видеть или ощущать его колебания. Если же мы звук слышим, то, таким образом, мы также отличаем звуковой образ, который возникает в нашем сознании, от тех колебаний, которые происходят в воздухе или в самом теле. Поэтому и звук также принадлежит только субъекту.

О цвете. Если цвет принадлежит субъекту, то, скажем, облако будет на закате пурпурным, а не белым, каково оно есть днем. Еще со времен античности существуют и другие доказательства субъективности цвета. Так, больной желтухой воспринимает цвета совсем иначе, чем здоровый человек; если на предмет, окрашенный в один цвет, посмотреть в микроскоп, то там мы увидим совсем другие цвета. Поэтому нельзя сказать, что цвет принадлежит самому предмету - цвет является свойством субъекта.

Но эти аргументы мы уже знаем, встречались они у Демокрита, Галилея, Локка. Беркли же утверждает, что не только вторичные, но и первичные качества предметам не принадлежат. Действительно, величина, т.е. протяженность и форма, не может быть присуща самому предмету, поскольку один и тот же предмет может казаться и большим, и маленьким - вблизи или вдали от него мы находимся. Бывают мелкие животные, которым одна и та же вещь может показаться значительной большей, чем нам (вещь не может быть и большой и маленькой одновременно). Другое первичное качество, движение, также не присуще самим вещам, потому что движение относительно и мы можем сказать, что вещь движется быстро, медленно или покоится в зависимости от того, с какой точки мы на нее посмотрим. Плотность - это сопротивление тела действующей на него силе, поэтому и плотность мы воспринимаем также исходя из наших органов чувств, а значит, она не принадлежит предметам. Поэтому нет никаких первичных качеств.

Другой аргумент. Как мы воспринимаем первичные качества - скажем, протяженность, форму и движение? Не может быть тела, имеющего протяжение, не окрашенного ни в какой цвет. Мы не можем воспринимать плотность тела без осязания. Поэтому мы всегда воспринимаем первичные качества при посредстве качеств вторичных. Если бы тело не было окрашено ни в какой цвет, то мы не воспринимали бы ни форму, ни движение, ни размеры этого тела. Поэтому нет ни первичных, ни вторичных качеств, и ошибка людей, признающих объективность первичных качеств, состоит в том, что первичные качества при воздействии на человека не вызывают у него никаких эмоций, а вторичные качества вызывают у него состояние удовольствия или неудовольствия. На этом основании делается вывод, что вторичные качества существуют в человеке, а первичные объективны. Но то обстоятельство, что первичные качества не вызывают никакого удовольствия и вообще никаких эмоций, еще не говорит в защиту их объективности.

Что значит, что материя протяженна? Что вообще означает слово «поддерживать», которое мы употребляем, говоря о субстрате, о субстанции (что субстанция есть как бы поддержка, некое вещество, находящееся под всеми вещами - то, что поддерживает все многообразие материальных вещей)? Что такое «поддерживать», что такое «простираться под», - спрашивает Беркли. Я вижу конкретные предметы, но что под ними находится, что их поддерживает, я не воспринимаю. Я воспринимаю ощущения об этих предметах; никакого ощущения о материи у меня нет. Поэтому понятия материи на основании ощущения не возникает, а потому нет и никакого материального субстрата (вспомним, что для Беркли основным принципом было существовать - значит быть воспринимаемым).

На основании данных аргументов можно было бы сделать вывод, что не существует ни материи, ни материальных вещей. Но это не совсем так. Беркли хочет показать, к каким абсурдным выводам можно прийти, если допустить объективное, независимое существование материи. Получается, что существование материи самопротиворечиво: допустив, что материя существует и что она воздействует на наши органы чувств, мы приходим к выводу, что не существует ни материи, ни материальных тел. Но Беркли утверждает, что материалист впадает в свойственную ему ошибку: исходя из существования материального субстрата приходит к выводу, что материального субстрата не существует. То есть если мы допускаем, что чувства отражают свойства реального материального мира, то мы приходим к выводу, что этого мира не существует. Поэтому понятие материи не только излишне (поскольку мы познаем лишь данные своих органов чувств и никакого понятия материи для этого нам не нужно), но и противоречиво, поскольку допуская, что существует материя, мы приходим к выводу, что никакой материи не существует. Поэтому, говорит Беркли, мы должны исходить из совершенно других принципов познания, поскольку мы доказали, что материализм самопротиворечив и приводит к отрицанию самого себя.

Беркли утверждает, что все многообразие вещей реально существует, но не как независимая от моего ума материальная действительность, а как то, что существует лишь в уме. Беркли не говорит «в моем уме», но просто: «в уме». Все люди воспринимают одни и те же предметы одинаково - следовательно, они существуют не в моем уме, но в уме вообще. Поэтому если мы уверены, что мир существует, то существует и некий ум, который порождает этот мир. Таким образом Беркли приходит к доказательству существования Бога. Обычно люди, говорит Беркли, проводят несколько иную логическую цепочку: они верят в Бога и на основании своей веры заключают о существовании мира. Я же верю в существование мира и заключаю, что существует Бог.

Понятна логика Беркли: существовать - значит быть воспринимаемым; если я воспринимаю в себе некоторые чувства, то я делаю вывод, что мир существует; я делаю также вывод, что для этого совершенно не необходима никакая материальная субстанция. Поскольку я знаю, что этот мир воспринимается точно так же и другими людьми, я понимаю, что мир существует не только в моем уме, но и в уме другом, который объемлет и этот материальный мир, и наши души.

Примерно такая же система построения философии была у Плотина: мир существует в Уме, мы познаем чувственные объекты (материальный мир) постольку, поскольку каждая душа содержится в мировой душе и имеет в себе идеи, принадлежащие ко всеобщему уму. Поэтому Беркли не стоит на позициях субъективного идеализма (если кого и можно упрекнуть в этом, то, наоборот, оппонента Беркли -материалиста, который действительно, логически рассуждая, приходит к выводу, что существует лишь ум, лишь познающий субъект, что никакого материального носителя нет и никакого вообще внешнего мира нет).

По Беркли, внешний мир существует, он реален, как реален и каждый человек, а не только субъект, познающее Я. Это доказывает, что существует Бог. Иное было бы сложно допустить, понимая, что Беркли был христианином и главную цель своей философии видел в апологии христианства.

Учение Беркли не получило поддержки со стороны англиканской церкви, но и особых возражений оно не вызвало, поскольку Беркли продолжал свое диаконское служение, а впоследствии был даже рукоположен во епископа.

Итак, Беркли подвергает критике понятие субстанции, но только материальной субстанции. Не существует материальной субстанции - существует лишь духовная субстанция, ею является Бог. Бог полностью активен, Он создает идеи и наши души. Идеи полностью пассивны, а наши души могут быть и пассивными, и активными. Активны они, если воспринимать их с точки зрения познающих идей, а пассивны постольку, поскольку созданы Богом. Поэтому нет никакого материального мира - есть лишь Бог, и больше ничего. Бог создает души и вкладывает в них идеи; Он создает души таким образом, что во все души вкладывает одинаковые идеи. Поэтому и работают все души так же одинаково и воспринимают идеи одинаково - не только окружающий мир, но и законы нравственности, логики, эстетики и вообще того, что нельзя отнести к материальному миру.

Если исходить из веры в существование материи, то невозможно объяснить познаваемость материального мира, потому что подобное познается подобным, дух может познавать только дух. Если мы познаем внешний объективный мир, то это показывает, что мы познаем духовную природу, а не материальную, иначе бы мы его не познали. Если существуют науки, изучающие законы природы, то законы также не могут принадлежать к материи - материя косна и недвижна; эти законы могут принадлежать только Творцу этого мира. И поскольку мы познаем эти законы, мы имеем одну природу с Творцом и с этими законами. Для Беркли очевидно, что не существует никакой материи, что существует только дух - Божественный Дух и наши души и что Бог создает в нас идеи, которые связываются, следуют одна за другой, а по их последовательности мы заключаем, что одно явление является причиной другого и т.д. На самом деле никакое явление не является причиной другого, а причиной всего является Творец, Который располагает эти идеи в нашей душе именно таким образом, а не иным.

Таким образом, Беркли по-своему выполнил свою задачу, показав, что материализм самопротиворечив и признание материи как объективной реальности излишне и не вытекает ни из каких наших чувственных данных.

Положения Беркли, которые вытекали из локковского сенсуализма, развивал другой английский (точнее шотландский) философ - Давид Юм.

Джордж Беркли (1685-1753 гг.). Английский философ и церковный деятель Джордж Беркли родился в семье мелкопоместного дворянина в Ирландии, учился в колледже Святой Троицы в Дублине, где с 1707 года преподавал богословие и древние языки. В 1710 году он публикует свое главное произведение «Трактат о принципах человеческого знания» и получает должность профессора. В 1728 году предпринимает поездку в Америку с целью создать учебное заведение, выпускающее миссионеров из местных жителей. Затея окончилась неудачей из-за отсутствия субсидирования. По возвращении в Англию Беркли возводят в сан епископа в Клойне в Ирландии, где он проживет почти два десятка лет. Скончается Беркли в Оксфорде, куда он переедет по случаю поступления в местный университет его второго сына.

Еще в юности Беркли объявил задачей всей своей жизни опровержение атеизма и материализма. В этих целях он использует положения, сформулированные средневековым номинализмом в лице Уильяма Оккама и эмпирической философией Нового времени в основном

в трактовке Джона Локка.

В духе номинализма Беркли отрицает реальное существование универсалий, или общего, признавая наличие в мире лишь отдельных предметов и явлений. По его мнению, за такими общими абстрактными понятиями как «движение вообще», «протяженность вообще», «пространство и время», «число» не стоит никакой реальности, так как их невозможно себе представить. Но зато можно себе представить, а потому и допустить существование протяженных предметов, их движение, конкретное пространство и время, в котором они существуют. Таким образом, возможность бытия, по Беркли, определяется возможностью представления.

Однако, в дальнейшем, опираясь уже на доводы эмпирической философии, Беркли подвергает сомнению существование и самих отдельных предметов. Он использует скептицизм Локка, разделившего воспринимаемые качества вещей на первичные и вторичные. Для последнего, первичные качества существуют в реальности так, как они и воспринимаются. Вторичные же являются неадекватным отображением нашими ощущениями первичных качеств. Беркли критикует подобное деление. Он, по сути дела, сводит все качества ко вторичным, лишая их, в отличие от Локка, объективной основы. Он считает, что человек не знает тех предметов или явлений, которые, якобы, вызывают ощущения в его органах чувств. Он знает одни ощущения и ничего более. Следовательно, он может говорить о существовании только ощущений.

Итак, никаких материальных объектов, ни, тем более никакой материальной субстанции, являющейся разновидностью универсалий, не существует, а есть лишь мое сознание и воспринимаемые им идеи, то есть

ощущения и их комбинации. Мир же - лишь совокупность моих идей, и существует только в моем представлении. Подобные взгляды в философии называются субъективным идеализмом. Но Беркли не может, да и не стремится придерживаться исключительно этой линии. Он – священник. И его положение ревнителя веры накладывает отпечаток на его взгляды. Тем более, что есть проблемы, которые, оказывается, крайне сложно решить в рамках предложенной Беркли концепции. Это касается, прежде всего, вопроса о том, почему люди обладают одинаковыми идеями, которые носят «стабильный, регулярный и упорядоченный характер». Беркли утверждает, что эти идеи даются нам Богом. И именно поэтому предметы, которые мы перестаем воспринимать, не исчезают. Ведь они продолжают существовать в сознании Бога.

Однако, допуская независимое от нашего восприятия бытие Бога, Беркли выходит за рамки субъективного идеализма и становится на позицию идеализма объективного.

Давид Юм (1711 – 1776 гг.). Линию субъективного идеализма в английской философии ХУШ века продолжил Давид Юм. Он родился в Эдинбурге в Шотландии в семье небогатого дворянина. Несмотря на материальные трудности, ему удалось учиться сначала в Эдинбургском университете, затем после неудачной попытки заняться коммерческой деятельностью – во Франции в аристократическом учебном заведении ЛаФлеш (alma mater Декарта), где он пробыл три года. В это время он пишет свое главное философское произведение «Трактат о человеческой природе», которое, впрочем, осталось незамеченным. Зато следующее его произведение «Опыты моральные и политические» принесли его автору славу. С 1746 года Юм на дипломатической работе. В 1769 году он подает в отставку и, уехав на родину, в Шотландию, занимается там просветительской деятельностью.

Как и Беркли Юм признает единственным источником наших знаний ощущения. Но он отказывается решать вопрос о том, откуда берутся ощущения. Локк считал, что они вызываются воздействием реального внешнего мира, Беркли полагал их причиной Бога. По мнению же Юма этот вопрос в принципе неразрешим. Поскольку все, что мы знаем, нам дано в ощущениях, мы не можем знать, что находится за ними. В трактовке Юма ощущения из источника познания превращаются в ширму, стоящую между мною и тем, что вне меня.

Ощущения, эмоции, моральные и эстетические переживания, то есть, то, что Юм называет «впечатлениями», а также скопированные с них «идеи»: понятия, образы памяти и воображения, - составляют содержание человеческого разума. Идеи образуются посредством ассоциации (связи, объединения) впечатлений. Юм различает три вида ассоциаций: по сходству (когда увидев кого-либо, мы вспоминаем похожих на этого человека людей), по смежности (когда мысль о каком-либо объекте

«переносит нас к тому, что с ним смежно») и по причинно-следственной зависимости (когда встретив сына «мы вспоминаем его умершего отца как «причину»).

Основное внимание Юм уделяет ассоциациям по причинноследственной зависимости. Он подвергает сомнению реальность связей этого типа и пытается выяснить, откуда берется представление о них. По его мнению, мы часто сталкиваемся с определенным порядком следования явлений друг за другом в пространстве и времени. При этом как правило за сходными предметами или явлениями, обычно следуют опять же сходные между собой предметы и явления, или, как говорит Юм: «Обладающие сходством объекты всегда соединяются со сходными же». Так, если вслед за объектом «А» часто следует объект «В», то за объектом «А*» (сходным с объектом А) обычно следует объект «В*»(сходный с объектом В). Привычка к такого рода порядку следования заставляет нас при виде объекта «А» или сходных с ним объектов ожидать объекта «В» или, соответственно, сходных с ним. А так как наши ожидания часто сбываются, то мы начинаем простое следование принимать за причинноследственную связь. Итак, привычка, ожидание и вера в то, что так будет всегда, потому что так было раньше, и порождает в нас представление о реальном существовании причинности. На самом же деле, как считает Юм, «все явления, по-видимому, совершенно отделены и изолированы друг от друга», и «после этого» отнюдь не означает «по причине этого».

Все сказанное выше говорит о том, что Юм создал философскую концепцию, безупречно проводящую линию субъективного идеализма и скептицизма, утверждающую невозможность получения достоверного знания эмпирическими методами и тем самым расчищающую путь новому мышлению.

ЛИТЕРАТУРА.

Беркли Д. Сочинения. М., 1978. Быховский Б.Э. Джордж Беркли. М., 1970. Бэкон Ф. Сочинения. В 2-х т. М., 1971-1972. Гоббс Т. Сочинения. В 2-х т. М., 1989-1991. Декарт. Сочинения в 2-х т. М., 1989-1991. Заиченко Г.А. Джон Локк. М., 1988.

Лейбниц Г. Сочинения в 4-х томах. М., 1982-1989. Локк Дж. Опыт о человеческом разуме. М., 1898. Нарский И.С. Готфрид Лейбниц. М., 1972.

Нарский И.С. Давид Юм. М., 1973. Соколов В.В. Спиноза. М., 1973.

Спиноза. Избранные произведения, тт. 1-2. М., 1957.

Фишер К. История новой философии, тт. 1-3. СПб., 1905-1906. Юм Д. Сочинения, тт. 1-2. М., 1965.

Философия эпохи Просвещения

Временными рамками эпохи Просвещения являются две революции: английская (1688-1689) и Великая французская (1789-1794). Наиболее отчетливо ее черты проявились в интеллектуальной и политической жизни Франции указанного периода. Мировоззрение представителей этой эпохи характеризовалось верой в исторический прогресс и человеческий разум, стремлением устранить недостатки существующего общества путем распространения научных знаний и идей добра и справедливости, то есть просвещением.

В отношении религии взгляды просветителей отличались определенной долей скепсиса или полным атеизмом и материализмом. Но даже те из них, что признавали бытие Бога, считали, что создав мир и вложив в него законы, Всевышний устраняется от дальнейшего участия в его судьбе. Такая точка зрения называется деизмом. Она получила распространение в первой половине эпохи. Ее придерживались такие крупные просветители как Вольтер, Руссо, Монтескье.

Материалисты же вообще отрицали существование божественного начала, подчиняя природные процессы механическим законам и связывая развитие человеческого общества с материальными условиями жизни людей. Они первыми выдвинули теорию «географического детерминизма», утверждающую определяющее влияние географической среды на жизнь общества. Материалистические взгляды в эпоху Просвещения проводили философы Дидро, Ламетри, Гольбах и другие. Их распространение приходится на вторую половину рассматриваемой эпохи.

Вольтер (1694-1778 гг.). Наиболее яркой фигурой французского Просвещения являлся Вольтер. Он был деистом, то есть признавал наличие в мире Бога. «Если даже простой дом, построенный на земле, - говорил он, - или корабль, совершающий кругосветное плавание, неопровержимо доказывают существование мастера, то движение звезд и вся природа доказывают существование их творца». Однако Бог не вмешивается в жизнь своего творения. Мир существует по раз и навсегда заданным физическим законам, а человечество создает себе моральные законы на основе своего жизненного опыта. В представлении об устройстве мира Вольтер разделяет ньютоновскую концепцию, считая, что реальность состоит из движущихся в пустоте материальных частиц, корпускул, взаимодействующих по законам механики.

Во взглядах на познание Вольтер придерживался сенсуализма Локка, признавая в качестве средств познания наблюдение и эксперимент во взаимодействии с математическими методами выражения и обобщения результатов.

Но больше всего Вольтера занимали проблемы человека и общества. По его мнению человек – существо общественное. Вне общества, наедине

с самим собой он «потерял бы способность мыслить и изъясняться». В свое время Блез Паскаль назвал человека «ничтожеством» из-за его ограниченности и порочности. Вольтер встает на его защиту. Действительно, человек ограничен в своих познаниях, но границы его знаний постоянно расширяются. Он – эгоист, но без любви к себе невозможно любить другого, без любви к себе не было бы изобретено ни одного ремесла, не образовалось бы общество даже из десяти человек. Стремление к счастью и способность человеческого разума вырабатывать «истинные идеи» является причиной прогресса, движения истории от первобытной дикости «к цивилизованности нашего времени».

Из форм государственного правления Вольтеру ближе всего конституционная монархия. Он искренне верит, что «просвещенный монарх» защитит своих подданных, лишив дворянство и духовенство «несправедливых прав». Вольтер – сторонник буржуазной частной собственности. Он считает, что богатый собственник, стремясь к удовольствиям и роскоши, дает возможность бедняку заработать. У последнего же «есть руки и добрая воля» и он свободен продавать свой труд тому, кто лучше заплатит. «Скудость, - говорит он, - должна работать на изобилие, чтобы когда-нибудь сравняться с ним».

Духовенство, церковь, по Вольтеру, - источник ложных идей и виновник множества преступлений, а исповедуемая ими религия – плод невежества, фанатизма и обмана. Религия возникла тогда, когда встретились мошенник и глупец. В то же время он полагал, что атеизм не менее вреден, чем религиозный фанатизм. По его мнению, религиозная вера – оплот морали. Религии присущи две необходимые человечеству функции. Это утешение и обуздывание. Она сдерживает правителей от произвола и беззакония, а неимущих людей - от посягательств на чужую частную собственность «Если бы Бога не было, - считал он, - то его следовало бы придумать».

Монтескье (1689-1755 гг.). Шарль Луи Монтескье был одним из виднейших деятелей французского просвещения. Он не внес какого-либо оригинального вклада в такие области философии как онтология (учение о бытии) и теория познания, придерживаясь во взглядах на природу деистических и механистических, а на познание - сенсуалистических позиций. Его интересы, как и интересы всех французских просветителей, были сосредоточены, прежде всего, на человеке и обществе. Он считал, что ходом общественной истории управляют естественные, созданные Богом, законы, такие же объективные, как и законы природы. Но на них накладываются законы социальные, созданные людьми. Характер социальных законов, относящихся к внутренней жизни общества, то есть касающихся отношений между правителями и управляемыми, а также между гражданами одного государства, определяется национальным духом, который зависит, прежде всего, от географической среды, то есть,

от климата, географических условий, почвы, образа жизни и т.п. Поэтому законы одного народа могут оказаться пригодными для другого «только в чрезвычайно редких случаях».

Например, южные народы в силу жаркого климата изнежены, ленивы, робки, покорны, порочны. Северные, напротив, энергичны, мужественны, выносливы, свободолюбивы. Поэтому в жарких странах, где царит рабский дух, более всего подходит деспотическая форма правления. Северным же народам больше соответствует республика или монархия.

Аналогичная зависимость существует между формой правления и качеством почвы в государстве. Там, где почва плодородна, и люди занимаются сельским хозяйством, их, из-за постоянной занятости, мало интересуют такие предметы, как свобода. Поэтому в государствах с плодородной почвой чаще всего встречается единоличная власть, где же почва бесплодна – управление многих.

Задача государства – обеспечение свободы граждан. Свобода состоит не в том, чтобы делать все, что пожелаешь. «Свобода есть право делать все, что дозволено законами. Если бы гражданин мог делать то, что этими законами запрещается, то у него не было бы свободы, так как то же самое могли бы делать и прочие граждане».

Дидро (1713-1784 гг.). Дени Дидро принадлежал к числу французских материалистов. Он считал материю единственной субстанцией. В отличие от деистов, придерживавшихся концепции неизменности природы, уподоблявших ее часовому механизму, раз за разом повторяющему циклы, обусловленные законами, однажды данными Богом, он утверждает ее постоянную изменчивость. «В природе нет ничего определенного, - говорил он, - и каждое бытие, трансформируясь, становится постоянно иным; в природе все изменяется, все исчезает, только целое остается».

Поскольку деисты стояли на механистических позициях, они нуждались в Боге как причине мирового движения. Он (Бог) должен был создать и запустить мировой механизм, который затем функционировал самостоятельно. Дидро не нуждался в Боге для объяснения движения. Он считал, что «невозможно предположение чего-либо, что существует вне материальной вселенной». Природа, материя имеют источник движения в них самих. Оно – главное и неотъемлемое свойство материи. При этом он возражал против механистического сведения движения только к пространственному перемещению. Философ говорит о различных видах движения. Это и молекулярное движение, и движение масс, и перемещение тел, и вообще любое изменение, причиной которого является внутренняя противоречивость материальных частиц.

Дидро считает, что природа развивается, усложняясь, «от инертной молекулы, - если такая есть, - до живой молекулы, микроскопического

животного, животно-растения, животного, человека». Изменение организмов происходят под воздействием изменения среды.

Человеческое сознание есть продукт становления человека как биологического вида, свойство высокоорганизованной материи. Дидро считал, что в формировании человека большое значение имеет воспитание. Но не только оно. В значительной мере личность определяется «физической организацией человека», его врожденными способностями.

Мозг человека как живой воск способен принимать любые формы, фиксируя воздействие самых разных внешних предметов. Контакт происходит посредством ощущений. Именно ощущения являются той основой, на которой с помощью памяти формируются мысли. Благодаря ей ощущения «как бы накладываются друг на друга», образуя сплетения. И как «из сочетания различных звуков создается мелодия», так из множества сочетающихся ощущений образуются понятия, мысли. Связь между понятиями с помощью ощущений, отражающих действительную связь вещей, фактически копирует отношения между явлениями природы.

В своих общественно-политических взглядах Дидро исходил из теории общественного договора. На ее основании он отрицал божественное происхождение королевской власти и сословного неравенства, и высказывался в пользу конституционной монархии. Подобно своим предшественникам-просветителям он надеялся на появление «просвещенного государя».

ЛИТЕРАТУРА Нарский И.С. Заадноевропейская философия ХУШ в. М., 1965. Вольтер. Философские повести. М., 1987.

Плеханов Г.В. Очерки по истории материализма. – Плеханов Г.В. Избранные философские произведения, т. 2, М., 1958.

Э.В. Ильенков тщательнейшим образом исследовал вопрос о том, откуда берется ум. В итоге он оставил нам в наследие блестящий пример того, как нужно действовать. В наше время существует острая необходимость разобраться, откуда же берутся человеческие чувства. Ведь согласитесь, что это вопрос не менее важный, чем вопрос, откуда у человека берется ум. Именно поэтому, опираясь на подход Ильенкова, давайте попытаемся найти ключ к пониманию этого сложного вопроса.

Казалось бы, что может быть проще для человека, нежели чувствовать? От рождения ребенок имеет все необходимые предпосылки для того, чтобы в дальнейшем развиться в полноценную личность. Однако этого оказывается слишком мало. Вроде бы растет себе ребёночек с необходимыми биологическими предпосылками, в любящей семье, материально обеспеченный, получает необходимое образование, а человека из него не получается, скорее даже наоборот - он все менее и менее его напоминает. Все необходимые условия созданы, а нормального человека слепить не выходит!

Наверно в этом и заключается противоречивость вопроса, ведь то, что мы называем необходимыми условиями для развития чувств человека, зачастую расходиться с реальной необходимостью дальнейшего развития общественно данных предпосылок - ведь способность чувствовать не заложена в человеке генетически; эту способность также невозможно передать путем объяснений или даже развить путем подражания другому человеку. Хочется в особенности подчеркнуть, что это СПОСОБНОСТЬ, и от природы у нас нет в ней потребности, в отличие от потребности в еде, воде или защите.

Изначально, как отмечает В.А. Босенко, «чувствование человеческое и человеческие органы чувств не даны непосредственно от природы, а становятся, формируются человеческими. И происходит это по мере того, как их объект становится общественным, человеческим объектом, созданным человеком для человека в процессе включения природных вещей в практическое преобразование, изменения по общественным, человеческим потребностям» . Лишь активная преобразовывающая деятельность человека изменяет и развивает его самого как личность, в том числе и его органы чувств и органы мышления, формируя их совершенно не подобными органам животного.

Важно также отметить, что развитие чувственного в человеке неотъемлемо связано с процессом развития его мышления, причем, первое является первоначальной основой для второго. "От живого созерцания к абстрактному мышлению и от него к практике - таков диалектический путь познания истины, познания объективной реальности" - писал Ленин. Но в дальнейшем именно практическая деятельность человека будет выступать основополагающей силой мышления человека, и лишь затем - способности глубоко чувствовать, как бы «прочувствовать» мир, познавать его «глазами всего человечества». Лишь человек образованный может познать истинность и глубину чувств, хотя из этого отнюдь не следует, что всякий образованный человек способен на глубокое чувство.

Вряд ли кто-то будет спорить, что из всего многообразия чувств именно любовь выкристаллизовывается как наивысшее, самое сильное из чувств человеческих. Как верно подметил Л. Фейербах: «и объективно, и субъективно любовь служит критерием бытия - критерием истинности и действительности. Где нет любви, там нет и истины. Только тот представляет собою нечто, кто что-то любит. Соответственно чем больше бытия в человеке, тем больше он любит, и наоборот» .

В качестве изначального образца для ребенка служат его родители, но способность чувствовать продолжает изменяться в процессе его собственного становления и взаимодействия с другими людьми. Как тонко подметил Э.Фромм, «любовь к людям является не следствием, как часто полагают, а предпосылкой любви к какому-то определенному человеку, хотя генетически она выражается в любви к отдельному индивиду» . Однако в своих рассуждениях о любви как об искусстве Фромм допускает одну серьезнейшую ошибку. Он делает акцент на том, что любовь - дело сложное, которому люди учатся на протяжении всех жизни, однако не уточняет, благодаря чему учатся. Ведь невозможно научиться любви, просто прочитав об этом десятки художественных книг или прослушав рассказы знакомых. Самым главным в развитии чувств человеческих является непосредственная общественно-практическая деятельность самого человека. Только так люди способны познать суть предмета.

Стоит избегать множества существующих заблуждений о том, что же собой представляет такое чувство как любовь. К примеру, что любовь - это стечение обстоятельств, и от человека ничего не зависит; что проблема любви - это лишь проблема объекта, а не проблема способности, ведь вся сложность в том, чтобы найти человека достойного любви; а также убежденность в том, что это чувство - статично, оно или есть или его нет.

Каждый раз необходимо подчеркивать, что личность учится чувствовать, не исходя из своей индивидуальной жизни, а скорее наоборот, жизнь человека становится таковой в результате взаимодействия общественных предпосылок и его собственной активно преобразовывающей деятельности. Именно поэтому важнейшим условием для развития человеческой способности любить выступают, прежде всего, общественные отношения (то есть производственные отношения, или, как их называл Маркс, деятельные способности человека). Как говорил В.А. Босенко: «в изменении способов производства и заключено то, что определяет общественное развитие вообще. Определяет это также развитие, в конечном счете, всех возможностей и способностей человека, в том числе развитие разума и чувств» .

Один из яркий примеров по созданию тех необходимых общественных отношений, в которых человек сможет сформировать всю глубину способности чувствовать, является пример Советского Союза. При всех недостатках существовавшего там социализма, фактом остается, что именно тогда любовь впервые практически стала рассматриваться как основа для создания семьи. Раньше об этом писали в романах, но на практике семья формировалась совершенно на иных основаниях. Брак в подавляющем большинстве случаев имел экономическое, а не чувственное основание.

Немаловажно и то, что воспитание детей в СССР стало рассматриваться как общественное дело. Это обстоятельство важно как с точки зрения создания экономических условий для действительно свободной любви, так и с точки зрения «воспитания чувств» будущих поколений. Какие бы не были хорошие условия для становления ребенка в семье, тем не менее, семья не может воспитать полноценного человека. Именно общество выступает здесь той благоприятной средой, которой под силу воспитать настоящего человека, тем не менее, далеко не каждая общественная формация способна это сделать. Ведь и при капитализме воспитание носит общественный характер, но поскольку это официально не признается, то никто не несет ответственности за результаты этого воспитания и никто не работает над тем, чтобы поставить его правильно.

Но при всем этом мы должны указать на те крайности, в которых протекали общественные изменения в исследуемой нами сфере. Так, к примеру, в 20-е годы в Советском Союзе это выразилось в популяризации теории «стакана воды», когда любовь приравнивалась к вещи, физиологически продиктованной природой, которую также легко удовлетворить, как выпить стакан воды.

Против теории «стакана воды» выступил А.В. Луначарский. Он отмечал, что «простецкое, нигилистическое, мнимо-научное разрешение вопроса заключалось в том, что молодежь пошла по линии наименьшего сопротивления и заявила: ну что же, это не важно, не стоит над этим много думать. Это - тот же пресловутый стакан воды. Очень приспичила половая нужда, нужно её удовлетворить. Россказни про любовь, брак - штука буржуазная. Нужно учиться у природы, у жизненной правды; она не знает ни романов, ни усложнений» . Данная теория, по мнению Луначарского, - это теория мужской подлости, где об общественном равенстве речи быть не может, это те рудименты патриархального буржуазного общества, которые еще не до конца искоренились. В результате теряется отношение к любви, как к акту возвышенному, необычайной важности и необычайной радости. Такого быть не должно. Ведь каждый человек - это проявление общественной сущности, который постольку человек и в такой же мере, поскольку он является совокупностью конкретно-исторических общественных отношений. В.И. Ленин акцентировал на важности того, что коммунизм немыслим без полноты любовной жизни, дающей настоящую жизнерадостность человеку.

Наиболее развитым человеком в плане чувств, оказывается тот, кто наиболее тонко проникается происходящими изменениями, в меру того, как он сам является участником этих изменений. Именно преобразование общественной и естественной природы изменяет, исправляет и развивает его самого как человека, формируя совершенно иные органы чувств и мышления.

Поэтому необходимо создание таких общественных условий, при которых каждый человек будет способен чувствовать по-человечески. А начать стоит с преобразования существующей общественной системы и создания такого общества, когда именно человек станет главной ценностью вместо товара. Когда равенство в общественных отношениях наконец-то выразится в равных взаимоотношениях в семье, когда жена перестанет быть служанкой в доме и сможет быть непосредственно включена в общественное производство. Только тогда можно говорит об изменении общественных условий для воспитания подрастающего поколения. Что мы получим взамен? Как отмечает Ф.Энгельс: «это определиться, когда вырастет новое поколение: поколение мужчин, которым никогда в жизни не придется покупать женщину за деньги или за другие социальные средства власти, и поколение женщин, которым никогда не придется ни отдаваться мужчине из каких-либо побуждений, кроме подлинной любви, ни отказываться от близости с любимым мужчиной из боязни экономических последствий. Когда эти люди появятся, они отбросят ко всем чертям то, что согласно нынешним представлениям им полагается делать; они будут знать сами, как им поступать, и сами выработают соответственно этому свое общественное мнение о поступках каждого в отдельности» .

Способность чувствовать должна формироваться у ребенка с первых дней рождения, а общественные институты должны освободить руки родителям для того, чтобы они оставались тем же неотъемлемым общественным звеном, что и до рождения ребенка. С другой стороны, лишь общественное воспитание может дать ребенку понимание того, как чувствовать по-человечески. Как советовал А.С. Макаренко, который не просто знал, а практически формировал настоящую человеческую чувственность в своих воспитанниках, - учить детей нужно не рассказами об ответственности за каждый прожитый день, за каждый кусок чувства, а практическим ежедневным общественным примером и непосредственной включенностью детей в общую деятельность. Благодаря этому дети будут воспитываться не пассивными потребителями существующих благ, а активными деятелями с развитыми общественными чувствами.

Главное чтобы детям «посчастливилось попасть к людям, которые сумеют привить им любовь к труду, к знаниям, к общению с другими людьми» , к общечеловеческой культуре, - говорил Ильенков, а там уж дело за малым. Вот, кажется, и весь секрет. Да еще, пожалуй, секрет в том, чтобы это счастье было не делом удачи, счастливого случая, а правилом, не допускающим исключений.

___________________

1. Босенко В.А. Всеобщая теория развития. - К.: 2001. 470 с.

2. Ильенков Э.В. Философия и культура. - М.: Изд. Московского психолого-социального института, 2010. - 808 с.

3. Луначарский А.В. "О быте". Л.: Государственное издательство, 1927. - 82 с.

4. Фейербах Л. Основные положения философии будущего // Антология мировой философии. Том 3. - М.: «Мысль», 1971. - 760 с.

5. Фромм Э. Искусство любить. Исследование природы любви. (Пер. Л.А.Чернышевой). - М.: Педагогика, 1990. - 160 с.

6. Энгельс Ф. Происхождение семьи, частной собственности и государства // К. Маркс, Ф. Энгельс. Сочинения, 2-е изд., Т.21 - М. : Политиздат, 1961. - с.23-178.

Английский философ Джордж Беркли (1685-1753) отчетливо продемонстрировал непоследовательность гносеологической позиции Локка и сделал, исходя из этого, далеко идущие выводы. Иными словами, вещи существуют только как факты нашего сознания. Существовать, по Беркли, означает быть воспринимаемым.

Наряду с бесконечным разнообразием идей, или предметов знания, существуют деятельные умы, которые можно назвать также духами либо душами. Они-то и познают, и воспринимают идеи. Этим познающим деятельным существам свойственны хотение, воображение, воспоминание. Ум или душа совершенно отличаются от идей, которые они воспринимают. Существование идеи, напомним еще раз, состоит в ее воспринимаемости.

Беркли находил весьма странным, что люди считают окружающие вещи, имеющими реальное существование, отличающееся от существования в воспринимающем их разуме. Ведь если эти вещи воспринимаются посредством чувств, то воспринимаем мы именно свои собственные идеи или ощущения. «На самом деле объект и ощущение одно и то же»31. Идея, по Беркли, не может быть копией или отражением вещи, существующей вне ума; она не может быть похожа ни на что другое, кроме идеи. Если предполагаемые материальные оригиналы отличаются от наших идей, то они невоспринимаемы, и нет оснований утверждать, что они существуют.

Нет также никаких оснований особо выделять первичные качества, как это делал Локк, и отдавать им предпочтение перед вторичными качествами, считая первичные качества точными образами материальных вещей. Беркли утверждает, что протяжение, форма, движение, непроницаемость, число представляют собой лишь идеи, существующие в воспринимающем их уме.

Понятие материи, или телесной субстанции, которой действительно присущи эти свойства, он находит противоречивым и неправильно образованным. Это понятие есть абстрактная идея; мнение же о том, что ум обладает способностью образовывать абстрактные идеи, Беркли считает источником бесчисленных заблуждений и познавательных затруднений. Рассудок, если он последовательно исходит из того, что мы воспринимаем, не может привести нас к выводу о существовании тел вне духа. Он не может также убедительно построить абстрактную идею, ибо за ней тем более не стоит ничего воспринимаемого.

Воспринимаемые нами идеи пассивны, ибо идея сама по себе не может произвести какие-либо изменения в другой идее. Напротив, воспринимающий их дух активен. «Природа духа или того, что действует, такова, что он не может быть воспринят сам по себе, но лишь по производимым им действиям»32. Посредством воли наш дух может вызывать в своем воображении некоторые идеи или устранять их, однако идеи ощущений не допускают этого. Они отличаются большей живостью и отчетливостью, чем идеи воображения, и притом их порядок и связь неслучайны. Правильная последовательность и прочная связь идей ощущений свидетельствуют о мудрости и благости их творца. «Те твердые правила и определенные методы, коими дух, от которого мы зависим, порождает или возбуждает в нас идеи ощущений, называются законами природы»33.

Идеи, запечатленные в ощущениях творцом природы, мы, по Беркли, называем «действительными вещами»; те же идеи, которые мы произвольно вызываем в своем воображении, называются «образами вещей». Различие между ними состоит лишь в том, что идеи ощущений вызываются волей другого, более могущественного духа, но и они, конечно, зависят от духа, или мыслящей субстанции. Связь идей не предполагает отношения причины к следствию, являясь лишь меткой или знаком для нашего осведомления, и задача естествоиспытателей состоит в отыскании и истолковании этих знаков божьего языка. Задача Бога состоит еще и в том, чтобы обеспечивать связь между людьми, ибо «он один есть тот, кто, объемля все словом своего могущества, поддерживает общение между духами, дающее им возможность воспринимать существование друг друга»1.

Итак, идея материи как телесной субстанции, выступающей всеобщим основанием чувственно воспринимаемых вещей, отвергается Беркли в связи с тем, что она неправильно образована. Но откуда же взялась в его уме идея Бога? Поскольку ее источник не в ощущениях, то, значит, она порождена тем же путем, что и ненавистное Беркли понятие материи, и предназначена она для тех же целей, а именно для объяснения реальности и упорядоченности бытия. Беркли не одобряет идею материи; материалистам не нравится идея Бога. О вкусах не спорят, но никаких более серьезных доводов против философского материализма, кроме суждений вкуса, у Беркли просто нет. В связи с этим особенно трогательно звучат слова Беркли о том, что «на основе учения о материи, или телесной субстанции, воздвигнуты были все безбожные построения атеизма и отрицания религии»2, и если данный краеугольный камень будет удален, то все эти «чудовищные системы» неминуемо развалятся.

Отправляясь от своей теории идей, Беркли предпринял острую критику механистического мировоззрения, оперировавшего понятиями об абсолютном пространстве и абсолютном времени, а также объяснявшего движение с помощью универсальной силы тяготения как скрытой сущности физических процессов. Эта критика, возможно, учитывалась теми учеными, которые уже в XX в. создавали новую, неклассическую физику.

Если бы Беркли смог удержаться на точке зрения субъективного идеализма, признающего единственной реальностью идеи отдельного субъекта, т.е. обойтись без ссылки на Бога, то, пожалуй, его доводы против материализма выглядели бы более убедительными. Но тогда его философская концепция приобрела бы неустранимый оттенок солипсизма, утверждающего реальность существования только моего «Я», и оставила бы нерешенными вопросы о существовании других душ, помимо моей, о смерти и бессмертии души и т.д. Поэтому Беркли и вводит идею Бога и тем самым переходит на позицию объективного идеализма, обнаруживая непоследовательность своего учения.

Индуктивизм Ф.Бэкона

Основное сочинение Бэкона – «Новый Органон». В нем он попытался создать новый научный метод, дедуктивной логике Аристотеля противопоставил индуктивную логику. Дедукция - движение от общего к частному. Бэкон предложил противоположный ход - мы идем к общему знанию через частное, путем наблюдения и эксперимента.

Индуктивный метод не дает стопроцентной гарантии истинности утверждения, но он позволяет определить, какова степень истинности того или иного утверждения.

Ф. Бэкон считал, что только путем наблюдения и эксперимента можно делать какие-то научные выводы.

(Свежее эссе философа Томаса метцингера).

Можем ли мы себе представить, что наша осведомлённость об окружающем мире и собственном существовании в нём происходит "Снизу", из нашей природы? В самом начале оно было необходимо животным для того, чтобы контролировать свои сенсорные ощущения и адекватно реагировать на окружающие условия

Это значит, что эволюция нервной системы и интеллектуальных способностей протекала в тесной взаимосвязи со способностями управлять своим телом, ведь такое преимущество позволяло вести себя разумно в различных ситуациях. Мои исследования в настоящее время направлены на решение следующего вопроса: что же является самой примитивной формой самосознания? Какими минимальными ресурсами должно обладать живое существо, чтобы у него возник подобный опыт - "Вот он я", "это - моё тело"?

Чтобы попробовать разобраться в этой проблеме, мы с командой Олафа бланке в Лозанне (Швейцария) разработали интересные эксперименты. С помощью соответствующей техники участники эксперимента могли видеть перед собой сгенерированное изображение собственного тела. Эксперимент был поставлен так, что многие участники воспринимали себя находящимися за пределами собственного тела. Фактически, их чувство самосознания локализировалась на моделируемом перед ними изображении, а некоторые из испытуемых даже обретали ошибочную уверенность, что виртуальное тело - это и есть они сами.

Для философа этот эксперимент интересен тем, что с его помощью можно воспроизвести элементарное чувство самости - человек бегает и прыгает взад-вперёд, но при этом всецело идентифицирует себя в изображении, буквально считая его самим собой. Из этого простого опыта можно с достаточно большой уверенностью предположить, что наше ощущение самих себя не прочно привязано к нашему телу, а может распространяться и на что-нибудь постороннее.

Этот феномен лёг в основу моей книги "Эго - Туннель" и он явно приводит нас к следующему выводу: то, что мы ошибочно принимаем за собственное "я", имеет гораздо менее прочный фундамент, чем мы привыкли считать. В действительности это ощущение - всего лишь модель или "Изображение", которое генерируется в нашем мозге. И это "Изображение" имеет одну удивительную особенность - в повседневной жизни мы не способны воспринимать его отстранённо.

Вероятно, мы - существа, которые формируют образ своего тела, а также своих мыслей и чувств внутри самих себя; и этот образ мы используем для того, чтобы жить собственными жизнями и сообщать свои мысли и чувства окружающим. Однако мы не признаём это как образ. Эта прозрачность, которую мы, философы, называем, "Феноменальной Прозрачностью" - служит той особенностью, которая позволяет нам слышать самих себя в первую очередь. Она позволяет нам воспринимать собственное тело максимально непосредственно и целостно.

Принято считать, что до сих пор никто не смог доказать возможность сведения ментальных состояний к физическим. Но в то же время одно открытие было удачно сформулировано в эмпирических терминах - оно убеждает нас в безошибочности подхода "Снизу - Вверх". Существуют определённые ментальные состояния, которые диктуют нам, как мы воспринимаем самих себя, как воспринимаем наши ноги, руки или животы, и принимаем ли мы их за наши собственные. Непосредственной причиной этого восприятия являются процессы, которые происходят именно в мозге - не в руках, ногах, животе или где-то ещё.

Мы также должны предположить, что любой сознательный телесный опыт происходит в строгом смысле локально, то есть в мозге. Существуют, конечно, и вне - телесные переживания, например, во сне, когда наше туловище неподвижно лежит на кровати, а мысленно мы находимся где-то далеко. Таким образом, если мы обратимся к традициям, то увидим немало указаний на то, что, как говорил ещё Аристотель, душа является формой тела. Он считал, что после смерти душа погибает вместе с плотью. Но душа служит внутренним формирующим принципом, так сказать, средством, которое связывает все части воедино. Как говорил философ Спиноза: идея души подразумевает, что организм производит её сам, то есть создаёт её образ, ведь само физическое тело является её объектом.

Новые теории (например, моя теория субъективности и "я"-модели) в настоящее время подразумевают, что самосознание происходит из образа тела, который в свою очередь и формирует высшие свойства эго, функционально закреплённые внутри него. Это относится также к психическим функциям и социальным взаимодействиям. В основе нашей "Я"-Модели Лежит Модель Тела, и под"моделью тела" здесь не подразумевается нечто меньшее, чем весь ваш организм, находящийся сейчас у вас в комнате. Частью этой модели является, к примеру, чувство равновесия или внутреннее восприятие, порождающее эмоции.

Рассмотрим множество моделей, генерируемых моим мозгом в определённый момент, к примеру, модель стола передо мной, журнала в моих руках, окружающих меня стен и собственного тела - откуда я знаю, что из всего этого реально? Почему я уверен, что моя связь с реальностью работает исправно и адекватно? Среди всех создаваемых мозгом моделей только модель моего тела является первостепенной и самой важной, ведь именно она глубоко и прочно удерживает моё "Я" в окружающем мире.

В отличии от всех других моделей, именно модель моего тела в мозге не может быть неправильной с момента своего возникновения. Только она всегда держит во внимании свой объект: она делает это, используя непрерывную причинную связь, ведь она, в конце концов, сама является частью тела - одной из функций головного мозга. Поэтому взаимосвязь между моделью тела и самим телом столь непосредственна - это непрерывный, многослойный цикл обработки информации, длящийся всю нашу сознательную жизнь. Он и наделяет нашу жизнь сознанием.

В соответствии с вышесказанным, многие философы уже писали о том, что тело - очень специфический объект восприятия. Мозг не может убежать от тела, в течении всей жизни они обречены быть вместе. Однако если посмотреть более внимательно, то даже собственное тело в нашей "я"-модели никогда не воспринимается целостно. Это восприятие скорее выхватывает отдельные островки внимания, словно мозаика составляющие общий пейзаж: например, "Здесь Меня Что-то Коснулось", "я сейчас голоден", "теперь я чувствую себя неловко" и так далее.

Бывают редкие случаи, когда человек в результате особых травм мозга начинает воспринимать своё тело фрагментарно - так называемая "Телесная Слепота". Можно сказать, что он теряет чувство телесности, и только его. Этот феномен подтверждает наше предположение о существовании "Модели Тела", сопровождающейся её внутренним ощущением. Некоторые из таких людей учатся заново управлять своим телом, теперь уже полагаясь на обычное зрение. Внешне они напоминают марионеток, которые учатся ходить и осторожно брать в руки вещи, пытаясь не сломать их, ведь они их больше не чувствуют. А при выключенном свете такие люди могут легко упасть, поскольку лишены чувства равновесия. Свет им необходим при любых действиях, ведь они ориентируются в пространстве только с помощью зрения.

Теперь нет причин сомневаться, что чувство собственного тела действительно можно утратить - однажды можно буквально обнаружить себя без тела, и это, в свою очередь, наводит нас на некоторые выводы относительно того, как восприятия транслируются в мозг. Но самый интересный нюанс заключается в том, что чувство утраты своего тела отнюдь не сопровождается чувством утраты себя самого; иначе говоря, даже при таких нарушениях человек продолжает осознавать собственное существование. Поражённые пациенты не проявляют никаких деперсонализационных расстройств или расщеплений личности, что свойственно некоторым шизофреникам. Они просто продолжают жить со своим недугом.

Всё это говорит о том, что наше самосознание формируется не только из образа нашего тела. Оно происходит из способности контролировать наше внимание - и что ещё более важно - из способности мыслить осознанно. Например, существует такое состояние как "Бестелесные сны", при котором чувство самосознания остаётся стабильным, хотя простирается далеко от вашего тела и даже вашей квартиры. Теперь представьте себе несчастного, который страдает "Телесной Слепотой" и в то же время не способен контролировать свои мысли (допустим, он находится в бреду или во сне), а также абсолютно не способен управлять своим вниманием (как ребёнок или старый человек с деменцией. Можно предположить, что такой человек больше не осознаёт самого себя. Действительно, когда мы утрачиваем контроль над тремя компонентами нашей личности - над телом, вниманием и мыслями - мы лишаемся самосознания.

Отсюда можно сделать вывод, что самосознание, по-видимому, имеет много общего с контролем. А точнее, с глобальным контролем. Следовательно, существо обладает сознанием в том случае, если оно контролирует своё тело как единое целое. Когда человек пытается организовать и структурировать процесс мышления и управлять своим вниманием, не давая мыслями прыгать беспорядочно, - в этот момент в нём рождается чувство собственного "Я". Очевидно, что это чувство имеет много общего с самоконтролем и физическим напряжением, а при ослаблении контроля оно распадается.

Томас метцингер - немецкий философ и профессор теоретической философии в университете города Майнц. Основными областями его исследований являются философия сознания, методология нейронаук и нейроэтика. Перевод: Александр Баженов.