Печальная история последнего эмира Бухары. Легендарные сокровища алимхана От MBAND до Тимати

СЫН и ВНУК

Сын эмира Бухарскаго Саид-Алим-хана генерал-майор Шахмурад Олимов (если определять национальность по отцу, то - мангыт, монгольское племя, отец вел родословную от Чингизхана). После разгрома Бухарского эмирата и бегства эмира в Афганистан воспитывался в Советской России, подростком выезжал на обучение в Германию, владел немецким языком. Нигде не удалось найти дату рождения и смерти, примерно — 1910 г. р. Обучался в военном училище и в Военно-инженерной академии им. Куйбышева. Писал письмо-отречение от отца примерно в 1929-1930 гг., что вполне объяснимо, т. к. Саид-Алим-хан оставался противником советской власти и приветствовал вторжение Гитлера.

Шахмурад Олимов - участник ВОВ, после ранения потерял ногу, преподавал в академии имени Куйбышева, дослужился до звания генерал-майора. Умер в Москве, точной даты смерти пока установить не удалось.

ДЕД

Эмир бухарский Сеид-Абдул-Ахад-хан

Большинство крымчан на слова «эмир бухарский» откликнутся одинаково: это же из знаменитой книги Леонида Соловьева о вечном страннике и насмешнике Ходже Насреддине! Правильно, но образ жадного и жестокого правителя писатель лепил с целой династии повелителей Бухары, а какими были в действительности последние из них? Историки, услышав этот же вопрос, непременно уточнят, какой именно эмир имелся в виду, и при имени Сеид-Абдул-Ахад-хан тут же откликнутся: как же, достойный был человек, прославившийся щедростью и добротой. А уж как любил Крым и сколько сделал для него…

Невероятный правитель

Чуть ли не полтора десятилетия подряд, с конца XIX века, газеты полуострова с завидным постоянством отмечали в своих корреспонденциях эмира бухарского. То писали об очередном его прибытии на Южный берег, то имя эмира появлялось в списке почетных членов разных благотворительных обществ, то в заметке о помощи бедным, погорельцам или голодающим мелькало упоминание о щедром пожертвовании повелителя Бухары благородной.

Сеид-Абдул-Ахад-хан на бухарский престол вступил совсем молодым, ему было 26 лет, и правление его началось неожиданно как для подданных, так и для придворных, привыкших к железной руке предыдущего правителя. Новый эмир отменил пытки, упразднил рабство и страшные подземные тюрьмы-зинданы, сузил ассортимент смертных казней — а их к тому времени насчитывалось немало, многие были долгими и мучительными. Именно с этого момента в Бухару в буквальном смысле слова хлынули деньги: немало русских промышленников заинтересовались залежами меди, железа, золота. Новый правитель поддерживал развитие банков, построил железную дорогу, телеграф. Для консервативной и мало отзывчивой на все новое Азии все, что делал эмир бухарский, казалось невероятным.

Звезды над полуостровом

В отличие от многих своих предшественников, эмир бухарский был легок на подъем, часто наезжал в Москву, Петербург, Тифлис, Киев, Одессу, а потом попал в Крым и с 1893 года каждое лето проводил в Ялте. Бывал он также в Севастополе и Бахчисарае.

Вот как описывали Сеид-Абдул-Ахад-хана крымские газеты: «Эмир выше среднего роста, на вид не более 45-ти лет. Очень хорошо сложен. Обладает приятным грудным баритоном; из-под его белоснежной чалмы блестят большие черные глаза, а его подбородок украшает небольшая окладистая борода. Хороший ездок. Обладает необыкновенной физической силой...».

Эмир бухарский очень любил награждать даже за незначительные услуги или просто понравившегося ему человека. Ничего удивительного, что, когда он регулярно стал наезжать в Ялту, многие видные горожане смогли засверкать орденами «Золотая звезда Бухары», которые щедро раздавал эмир. Одна из самых курьезных историй, связанных с подобным награждением, произошла в семействе Юсуповых. Они часто навещали эмира бухарского в Ялте, а тот несколько раз приезжал к ним в Кореиз. Во время одного из таких визитов представитель младшего поколения, Феликс Юсупов, решил продемонстрировать парижскую новинку для розыгрышей: на блюде подали сигары, и, когда эмир и его свита принялись их раскуривать, табак вдруг загорелся и… стал постреливать звездочками фейерверка. Скандал был страшный — не только оттого, что высокий гость оказался в смешном положении, сначала ведь и гости, и домашние, не знавшие о розыгрыше, решили, что на правителя Бухары совершено покушение. Но через несколько дней эмир бухарский сам отпраздновал примирение с Юсуповым-младшим… наградив его орденом с бриллиантами и рубинами.

Часто гостил повелитель Бухары в Ливадии, когда туда приезжало императорское семейство, а также в Суук-Су, у Ольги Михайловны Соловьевой. Это волшебной красоты местечко (теперь оно составляет часть детского лагеря «Артек»), эмира бухарского просто покорило. Он даже хотел купить его и предлагал хозяйке за дачу 4 миллиона рублей — огромные по тем временам деньги, но Ольга Соловьева не согласилась расстаться с Суук-Су.

Ничего удивительного, что, полюбив Южный берег Крыма, эмир бухарский решил построить здесь собственный дворец. Ему удалось купить участок в Ялте, где был заложен сад и выстроено великолепное здание (впоследствии оно стало одним из корпусов санатория для моряков Черноморского флота). Интересно, что сначала планировалось отдать заказ на строительство знаменитому Николаю Краснову, благодаря которому Южный берег украсился множеством архитектурных жемчужин. В фондах Алупкинского дворца-музея сохранились два эскиза и сметы к ним, выполненные Красновым для эмира бухарского. Один представляет собой итальянскую виллу, второй — восточный дворец со стрельчатыми окнами и восточным орнаментом. Но то ли бухарскому правителю не приглянулись оба варианта, то ли он хотел поддержать городского архитектора Ялты Тарасова, которого неплохо знал, но дворец стал строить последний. Здание с куполами, башнями и беседками действительно украсило Ялту, сам эмир назвал имение «Дилькисо», что в переводе означает «обворожительный».

Дворец пережил и своего сиятельного владыку, и хаос Гражданской войны, в котором не уцелели многие усадьбы, его при отступлении в 1944 году сожгли гитлеровцы, но все-таки эта память об эмире бухарском в Ялте сохранилась.

Улица имени Сеид-Абдул-Ахад-хана

Став сезонным жителем Ялты, Сеид-Абдул-Ахад-хан сразу заинтересовался общественной жизнью города: состоял в «Обществе помощи недостаточным ученикам и ученицам ялтинских гимназий», жертвовал деньги «Обществу помощи бедным татарам Южного берега», интересовался сохранением древностей Крыма, несколько раз был участником выставок животноводства. Дело в том, что высокое положение не мешало эмиру бухарскому быть знатоком овцеводства, его стада каракулевых овец были лучшими на родине, он лично торговал каракулем, поставляя на мировой рынок около трети продукции.

В 1910 году он на свои деньги построил городскую бесплатную лечебницу для приходящих больных. Это был очень щедрый подарок городу, в большом двухэтажном доме размещались лаборатории, комнаты для служащих, хирургические и гинекологические кабинеты, приемная на сто человек. Накануне открытия больницы он в очередной раз нанес визит семье Николая II в Ливадии, чтобы попросить высочайшего соизволения назвать лечебницу именем цесаревича Алексея. Эмир бухарский много лет был для Ялты своеобразным символом щедрости, за заслуги перед городом его избрали почетным гражданином и даже назвали его именем одну из улиц.

К слову, и многим другим городам, не только в Крыму, было за что благодарить эмира бухарского — в Петербурге, например, он построил Соборную мечеть, что обошлось ему в полмиллиона рублей.

Эмир Бухарский Сеид Абдул-Ахад-хан на торжестве закладки мечети в Санкт-Петербурге 3 февраля 1910 года. Рядом с эмиром — глава мусульманского духовенства ахун Г. Баязитов. По фотографии К. Булла.

Соборная мечеть в Санкт-Петербурге (современный вид)

Во время Русско-японской войны 1905 года Сеид-Абдул-Ахад-хан пожертвовал миллион золотых рублей на постройку военного корабля, который назвали «Эмир Бухарский».

Жизнь этого судна была бурной, но недолгой: во время революции экипаж перешел на сторону большевиков, потом сражался на Каспии (к тому времени его переименовали в «Якова Свердлова») и в 1925 году был разрезан на металл.

Последний из династии

Эмир бухарский Сеид-Абдул-Ахад-хан в последний раз в Крыму побывал незадолго до своей смерти, его не стало в декабре 1910 года: долгая болезнь почек, которая в последние годы мучила его, все-таки поставила точку в его интересной и деятельной жизни. В журнале «Нива» за 1911 год опубликованы некролог и телеграмма российскому императору от нового эмира бухарского, Мир-Алима, одного из сыновей покойного. Он благодарит за соболезнования «по кончины моего родителя и оказанные мне знаки всемилостивейшаго благоволения» и обещает идти по пути начинаний отца.

Увы, несколько лет царствования последнего эмира бухарского были не самыми лучшими для его государства: механизмы многих новаторств, запущенные отцом, крутились уже по инерции. А сам правитель не очень-то был склонен оказывать покровительство прогрессу и наукам. О годах его правления вообще сохранилось немного свидетельств современников, и те рисуют его не с лучшей стороны: поминают леность и равнодушие, а также чрезмерную тягу к земным удовольствиям. Молва приписывала ему гарем в 350 наложниц, которых свозили со всей страны.

В библиотеке Конгресса США хранится коллекция цветных снимков знаменитого фотографа Прокудина-Горского: в начале 1900-х он исколесил всю Россию, от Дальнего Востока до Средней Азии, чтобы запечатлеть на стеклянных фотопластинах свою империю. Есть среди этих снимков и парадный портрет Мир-Алима, эмира бухарского, — в шелковом синем халате с цветами, с саблей, золотым поясом.

Мир-Алим

В лице — отцовские черты, но без тонкости и одухотворенности, что были у прежнего правителя. Он еще не знает, что станет последним из эмиров Бухары и большую часть своей жизни проведет в изгнании, будет жить милостью афганского эмира и умрет в чужой стране. Он еще успеет попросить, чтобы на могильном камне высекли такие слова:

Эмир без родины жалок

и ничтожен

Нищий, умерший на родине, —

воистину эмир.

Может быть, он тогда вспоминал об отце, который оставил о себе добрую память не только на родине.

ОТЕЦ

Эмир бухарский САЙИД АМИР АЛИМ-ХАН

Сейид Мир Мухаммед Алим-хан последний эмир Бухары, правивший до захвата Бухары Красной Армией 2 сентября 1920 года, представитель узбекской династии тюркского рода Мангыт.

Хотя Бухара имела статус вассального государства Российской империи, Алим-хан руководил внутренними делами своего государства как абсолютный монарх.

В январе 1893 г., когда Мир-Алиму исполнилось тринадцать лет, он вместе с отцом прибыл в Санкт-Петербург, где был определен на обучение в элитное императорское высшее военно-учебное заведение - Николаевский кадетский корпус.

Император Александр III утвердил Мир-Алима наследником престола и лично определил программу его обучения, обещав Адуллахад-хану, что сын получит воспитание в соответствии с нормами ислама. Мир-Алим обучался в Петербурге до лета 1896 г. под присмотром Осман-бека караул-беги и персонального воспитателя полковника Демина.

В 1896 году он вернулся, получив в России подтверждение статуса наследного принца Бухары.

Через два года он занял должность губернатора Насефа, пробыв в ней двенадцать лет. Следующие два года он управлял северной провинцией Кармина, до смерти своего отца в 1910 году. В 1910 году император Николай II даровал хану титул Высочество. В 1911 году был произведён в Свиты Его Императорского Величества генерал-майоры.

Трон отца Сайид Алим-хан занял 4 декабря 1910 г. Уже на следующий год после вступления на престол Алим-хан получил от императора Николая II чин генерал-майора царской армии и придворное звание флигель-адъютанта, а в конце 1915 г. был повышен до генерал-лейтенанта и генерал-адъютанта. В сентябре 1916 г. был награжден одной из высших российских наград - орденом Александра Невского. Владел собственностью в России: дачи-дворцы в Крыму, Кисловодске, Железноводске, дома в Санкт-Петербурге. 11 марта 1913 г. в МИДе России, а 14 июня 1914 г. на заседание Госдумы России поднимался вопрос реформы административного устройства Бухарского ханства и присоединении его к России. Однако Николай II отверг эти предложения.

Начало правления было многообещающим: он объявил, что не принимает подарков, и категорически запретил чиновникам и должностным лицам брать взятки от народа и использовать налоги в личных целях. Однако со временем ситуация изменилась. В результате интриг сторонники реформ проиграли и были высланы в Москву и Казань , и Алим-хан продолжил правление в традиционном стиле, укрепляя династию.

В числе известных людей, бывших в окружении эмира до весны 1917 года, был один из первых узбекских генералов царской армии России Мир Хайдар Мирбадалев.

На деньги Эмира Бухарского в Санкт-Петербурге были выстроены Санкт-Петербургская соборная мечеть и Дом Эмира бухарского.

Каменноостровский проспект, дом 44б известен как Дом эмира Бухарского

Построен в 1913 году по проекту С. С. Кричинского для эмира Бухары Сеид-Мир-Алим-хана. Состоит из фасадного корпуса, двух дворовых и связывающих их боковых флигелей. Фасад облицован естественным камнем. Со стороны проспекта облицован желтовато-белым шишимским мрамором, добывавшимся под Златоустом.

Дом эмира Бухарского (двор)

До середины марта 1917 в этом доме размещался 1-й пулемётный запасной полк Петроградского гарнизона, активно участвовавший в Февральской революции. С. С. Кричинский жил в кв. 4 этого дома в 1917—1923.

Архитектор дома Степан Кричинский

30 декабря 1915 года Алим-хан произведён в генерал-лейтенанты по Терскому казачьему войску и назначен генерал-адъютантом.

Захват власти в России большевиками в 1917 г. позволил Алим-хану заявить о полном суверенитете и аннулировать договор 1873 г. о протекторате России. 23 марта 1918 г. Алим-хан подписал мирный договор с РСФСР. Однако, сознавая военную угрозу большевиков, стал интенсивно укреплять бухарскую армию. Для этого были привлечены российские и турецкие офицеры, имевшие боевой опыт. Из турецких и афганских «добровольцев» сформированы пехотный и кавалерийский полки. Алим-хан произвел две военные мобилизации, санкционировал производство холодного оружия и патронов. К августу 1920 г. армия эмирата насчитывала до 60 тысяч бойцов, в т. ч. 15 тысяч пехоты, 35 тысяч конницы, 55 орудий, несколько десятков пулеметов. Тем не менее в результате бухарской «революции», обеспеченной вторжением в пределы Эмирата советских войск Туркфронта под командованием Фрунзе, армия эмира была разгромлена. 2 сентября 1920 г. части Красной Армии РСФСР заняли Бухару и Сайид Алим-хан был свергнут с престола. На территории Бухары была провозглашены Бухарская Народная Советская Республика (1920-1924).

С сентября 1920 г. по февраль 1921 г. Алим-хан находился на территории Восточной Бухары, пытаясь организовать контрнаступление против Советов. Сайиду Алим-хану удалось собрать значительные военные силы в районах Куляба, Гиссара и Душанбе. В середине ноября 1920 г. его войска выдвинулись на запад и заняли Байсун, Дербенд и Шерабад. К концу 1920 началу 1921 гг. численность военных сил Сайида Алим-хана достигла 10 тысяч человек. К армии Алим-хана присоединились отряды Ибрагим-бека, базировавшиеся в районе Локая.

На основе соглашения Бухарской Республики и РСФСР против Алим-хана была организована специальная Гиссарская военная экспедиция, в результате которой его силы были разбиты и он вынужден был бежать в Афганистан.

Сначала Алим-хан остановился в Ханабаде, а в мае 1921 г. прибыл в Кабул. Эмир Афганистана, имевший договор с РСФСР, определил Алим-хану статус почетного пленника с ежегодным выделением средств на его содержание.

В эмиграции торговал каракулем, поддерживал басмачество, к старости почти ослеп, его банковские счета были заблокированы по настоянию властей СССР.

Награждён орденами Святого Александра Невского и Святого Владимира (на приведённой цветной фотографии на халате эмира отчётливо видна звезда этого ордена с девизом «Польза, честь и слава»).

Сейид Алим-хан, 1911, цветная фотография С. М. Прокудина-Горского

Многочисленное потомство (около 300 человек) разбросано по всему миру: они проживают в США, Турции, Германии, Афганистане и других государствах.

Три его сына остались на советской территории. Двое из них Султанмурад и Рахим позднее были убиты, а третий Шахмурад в 1929 г. публично отрекся от своего отца, принял фамилию Олимов . Служил в Красной Армии , участвовал в Великой Отечественной войне (на которой потерял ногу), в 1960-х преподавал в Военной академии .

Вы слышали о городе Пенджикент - это очень древний город, распологающийся в горах Таджикистана. Недалеко от Пенджикента расположена Бухара, совсем рядом проходит граница с Киргизией, с другой стороны пустыни Туркмении. До 1920 года все перечисленные земли принадлежали Бухарским эмиратам. За несколько сотен лет огромные сокровища были собраны в подвалах крепости Арак. Численность населения в Бухарских Эмиратах составляла три миллиона человек и каждый был обязан платить налоги. Но большую часть золотой казны составляло золото из эмирских золотых копей, расположенных на берегах реки Заравшан. Общий доход, поступающий в хранилища крепости за год, составлял более тридцати миллионов золотых тилей. За этот же период расходы эмирата составляли три миллиона. Основными расходами были: закупка оружия для армии и ее оснащение. Разница, соответственно, скапливалась в казне эмира. Для процветающего Бухарского эмирата в 1920 году наступили очень трудные времена. Революция в России подняла народные массы. Готовилось народное, вооруженное восстание и в Бухаре. Все чаще стали появлялись над городом аэропланы со звездами на своих крыльях. Одним словом Красная армия стремительно приближалась к городским стенам. Правительственной верхушке эмирата надо было не только спасать свою шкуру, но и вывозить огромные сокровища, накопленные столетиями.

Вот что написано в энци!рюпедическом словаре об этих важных для нас событиях. «Бухарская народная советская республика (БНСР) образовалась в сентябре Г920 года, после победоносного восстания, свергнувшего власть эмира в Бухаре. 4 марта 1921 года между РСФСР и БНСР был заключен союзный договор. При братской помощи РСФСР республика развивалась по пути социализма. 19 сентября 1924 года 5-й курултай (съезд Советов) БНСР провозгласил республику социалистической, и 20 сентября, выражая волю народов Бухары, принял решение о входе в состав СССР. В связи с государственным размежеванием в 1924 году Средней Азии по национальному признаку территория БНСР вошла в состав (по частям) вновь образованных республик: Узбекская, Таджикская и Туркменская ССР». А как же эмирские сокровища? Успели их спрятать в самом городе или вывезли из него? Как это было осуществлено и где они теперь? Вопросы ваши мне близки и понятньь По мере сил я постараюсь на них ответить. Обратимся вначале к отчету Николая Плиско, который некогда интересовался этой непростой проблемой.

«Первый раз я встретил Масуда в Пенджикенте почти двадцать лет назад. Он занимался здесь раскопками древнего городища. От него я и узнал, какой же была дальнейшая судьба бухарских сокровищ. У эмира Сайда Алим-хана был доверенный человек - дервиш Даврон. Однажды его привели во дворец ночью, чтобы не видели лишние глаза. В покоях повелителя, кроме самого эмира, дервиш встретил еще одного человека - эмирского телохранителя полковника Таксобо Калапуша. Был там и начальник городской артиллерии топчибаши Низаметдин. Но его эмир спрятал в соседней комнате. Невидимый, он слышал всю беседу. Решали, как спасти сокровища. Золота было так много, что для каравана понадобились бы около сотни вьючных лошадей, каждая из которых могла нести хурджины с пятью пудами золота в каждом. Общая стоимость эмирского состояния превышала 150 ООО ООО золотых рублей по ценам того времени. Транспортная проблема была только частью вопроса, причем далеко не самой главной. Основной вопрос - куда гнать караван? В Китай? В Кашгар? Там английское консульство, которым руководит старый знакомый эмира - консул Петгэ Эссертон. Но дервиш Даврон побывал уже в Кашгаре, и вести, которые он привез, были неутешительны. Письмо эмира (посланное заранее) просто испугало консула. Что такое английское консульство? Маленький домик в тенистом саду на окраине Урумчи. Вся его охрана - британский флаг и несколько вооруженных винтовками сипаев. А кругом бандитские шайки, терроризирующие Кашгар. И это еще полбеды. Восстание в Синцзяне, война в Туркестане, общая нестабильность в регионе, вот-вот готовая перерасти в массовые, кровавые беспорядки. Принять в таких условиях громадный караван с золотом и прочими богатствами - значит навлечь неминуемое несчастье на свою пока тихую обитель.

Эссертон был профессиональным дипломатом и опытным разведчиком, поэтому принял, как ему казалось, мудрое решение: пусть думает и решает начальство. В Дели, во дворец вице-короля Индии, ушла шифровка с изложением ситуации. Но и в Дели тоже сидели точно такие же чиновники, которые прекрасно понимали весь риск и ответственность, связанные с подобным делом. В случае их согласия получится, что Британское правительство как бы гарантирует сохранность эмирсзкой казны. А если она достанется бандитам? Придется вею стоимость утраченного имущества выплатить эмиру за счет Британской империи? Нет, «а такой риск вице-король Индии пойти не мог. Поэтому английский консул написал эмиру письмо, составленное в самых изысканных выражениях. В нем он клялся в самой что ни на есть горячей дружбе и желал всего самого лучшего, лишь в конце письма- с огромным сожалением - замечал, что не сможет принять и хранить казну повелителя Бухары.

Теперь собравшимся той ночью во дворце надо было решить, куда направить караван - в Иран или в Афганистан? Но двигаться в Иран, в Мешхед с таким неповоротливым караваном было просто опасно- ситуация в Закаспии, тоже охваченном предреволюционной лихорадкой, была крайне напряженной. Тогда приняли другое решение. В первой декаде сентября 1920 года, буквально накануне всеобщего восстания, темной ночью караван, состоявший из нескольких сотен лошадей и верблюдов, нагруженных сокровищами Бухары, личными вещами эмира, запасами воды и продовольствия, двинулся на юг. Охрану его составили эмирские гвардейцы, которыми командовал Таксобо Калапуш. Рядом с Ним, стремя в стремя, ехал и дервиш Даврон. У города Гузар резко свернули влево и у самого Лангара углубились в предгорья Памира. Тут караван разделился. Вооруженная охрана во главе с Калапушем, а также вьючные животные с припасами и водой остались в долине. А та часть каравана, которая непосредственно перевозила сокровища, свернула в одну из горных расщелин. Впереди него ехал только Даврон и еше два дервиша. Минули сутки с момента ухода «золотого» каравана, затем вторые.

Встревоженный Калапуш поднял на ноги охрану, и они отправились вслед каравану. Пройдя несколько километров по тесной извилистой расселине, всадники наткнулись на несколько трупов. Это были погонщики. А еще через некоторое время они встретили и самого Даврона и его спутников. Все они были изранены и с трудом держались в седлах. Дервиш рассказал, что случилось. Кто-то из погонщиков проведал, что находится в переметных сумках и тяжеленных хурджинах (походный мешок из ковровой ткани) и сообщил своим товарищам. Естественно, они на первом же привале решили убить Даврона и его помощников и завладеть сокровищами. Произошла смертельная схватка, в результате которой дервишам удалось отбиться. Несмотря на полученные ранения, они сумели спрятать все золото в «неприметной пещере». Калапуш осмотрел хранилище и остался доволен. Не доверяя никому, эмирский телохранитель сам завалил камнями вход в пещеру и приказал отогнать лошадей в долину к оставшимся там животным. Дервишам перевязали раны и усадили в седла. Теперь только они да Калапуш знали, где спрятаны сокровища. Когда горы остались позади, и они начали приближаться к Бухаре, Даврон почувствовал себя совсем плохо и захотел заехать в родной кишлак - это было почти по дороге. Калапуш великодушно согласился, но утром, когда наступил час молитвы, три фигуры не поднялись с земли. И Даврон и его друзья-дервиши остались лежать на земле. Калапуш выполнял секретный приказ эмира: никто не должен знать тайну клада.

Откуда тебе так хорошо известно, что произошло в этих местах много лет назад? - спросил я Масуда. - Я сам из этих мест. А Дав(рон был одним из моих предков. В нашей семье из поколения в поколение передавалась эта история. Еще мальчишкой я слышал ее и тогда же поклялся себе, что найду этот клад, хотя он и принес столько несчастья нашей семье. Ведь как археолог я мог заниматься поисками, ни у кого не возбуждая подозрений, - продолжал Максуд. - Расскажу тебе, что было потом. % На четвертые сутки караван возвратился в Бухару. В Караул-базаре уставших всадников радостно приветствовали топчибаши Низаметдии и его воины. После плова и зеленого чая все легли спать, чтобы пораньше прибыть в священную Бухару. Однако Утром коней седлали только воины командующего эмирской артиллерией. Все спутники Калапуша были ночью зарезаны.

Эмир милостиво встретил своего телохранителя. Подробно расспросил о дороге, о том, как нашли тайное место, как пря. тали сокровища и маскировали тайник. Особо интересовало повелителя, не остались ли живые свидетели. «Нет, - отвечав Калапуш, - теперь на Земле только двое знают эту тайну: мой повелитель и я. Но в моей верности владыка не сомневается... Конечно же эмир не сомневался в том, что тайна, известная двоим, - наполовину не тайна, И той же ночью обласканного эмиром Калапуша удавил дворцовый палач. Всего двое суток прошло со дня его смерти, как на дворцовых конюшнях начали седлать лошадей - эмир решил бежать. О бывшем его телохранителе никто даже не вспоминал. Теперь рядом с эмиром скакал начальник артиллерии Низаметдии. Через сутки пути из свиты эмира раздался выстрел. Топчибаши Низаметдии рухнул на землю и больше не поднялся. Не осталось никого, кроме бывшего повелителя Бухары, кто бы хоть что-то знал о караване с золотом. С отрядом в сотню сабель эмир пересек границу с Афганистаном. Из всего многомиллионного сокровища у него остались только две лошади, навьюченные переметными сумками с золотыми слитками и драгоценными камнями.

Шли годы. Эмир жил в Кабуле, но сокровище, оставшееся за Пянджем, не давало ему спать спокойно. Все двадцатые годы почти каждый месяц на территорию Средней Азии проникали басмаческие шайки. Многие из них стремились в тот район, где был спрятан клад. Но и басмачам не везло Уничтожив нескольких местных активистов и пограничников, они возвращались в Афганистан. Однако бывший эмир не успокаивался. В 1930 году границу перешла крупная банда Ибрагим-бека. С ним было 500 конных воинов. Но, захваченный в плен, он был казнен, а его отрубленную голову отправили в 1931 году в Москву-в ЧК. Оставшиеся в живых члены разгромленной банды продолжали искать сокровища. Кто-то из них решил, что место заложения клада должны знать родственники Даврона или Калапуша. И те стали погибать. После пыток были убиты почти все братья и сестры Даврона. Кишлак, где жили родственники Калапуша, был сожжен, вырезаны все его жители.

Даврон был родственником моего деда, - признался М»-суд. - От него я и узнал всю эту историю. И сейчас есть люди, интересующиеся моими поисками. Вначале вокруг меня терся Тимур Пулатов из Бухары. Он из кожи лез стараясь помочь. А кончилось тем, что он украл несколько схем уже пройденных маршрутов и удрал с ними, как ни странно, в Москву. Недавно я встретил его на улице. Знаешь эту компанию, что в восточных халатах сидит на тротуарах, выпрашивая милостыню? Так 0от, вожачком у них Пулатов по прозвищу «Ишачий граф»... После кражи я стал делить свои схемы на несколько частей и прятать их в разных местах. Основное, конечно, держу в голове. Ведь район, где спрятан клад, занимает всего 100 квадратных километров. За два десятка лет я изучил его подробно.

И нашел? Масуд загадочно молчит, а затем произносит: - Знаешь, десять тонн золота трудно найти, но трудно было и спрятать. Времени для этого оставалось мало. Неглубоко спрятано. Значит - чуткие приборы обнаружат, и такой прибор у меня уже есть. Только время сейчас*неспокойное. Как раз в тех местах угнездились банды псевдоваххабитов. Сейчас туда соваться опасно. Трудную жизнь прошел этот человек, одержимый своей страстью. Он почти достиг успеха, но у самого порога вынужден остановиться. Только я уверен - ненадолго. И чтобы не подводить моего друга, я не называю его фамилию».

Проведем предварительный анализ полученной информации. Сотня лошадей по пять пудов на каждой... итого получаем 8000 кг. Восемь тонн - не бог весть что, особенно для человека, занимавшегося куда как более значимыми захоронениями. Но как эта циф£а соответствует объявленной стоимости лежащих во дворце сокровищ в 150 000 000 золотых рублей? Проведем простейшие вычисления и установим, что на самом деле масса эмирских сокровищ в пересчете на золото составляла не менее 150 тонн. Это уже кое-что. Это уже похоже на правду. Но для перевозки такого количества металла понадобилось бы Уже не 100, а почти 1900 лошадей! Такой караван с сопровождением растянулся бы самое малое на 18 километров! Это нонсенс. Таких караванов в довольно компактной старой Бухаре просто не могло существовать в природе! Разумеется, и три израненных дервиша были бы просто не в состоянии перегрузить куда-либо такую громадную массу ценностей. Да будь они совершенно здоровы, то все равно справились бы с порученным им делом не то что за день, а хорошо, если за две недели! Но и тогда они не могли втроем управиться с такой массой непоеной и некормленой скотины. Обезумев шие лошади точно бы разбежались по округе, пока эта троица возилась бы с перетаркой всего лишь первой сотни тяжелых мешков и сумок. Выходит, мы имеем перед собой явное противоречие, если не прямую дезинформацию. Но, возможно, хитрый эмир решил для начала осуществить пробную экспедицию и отправил лишь небольшую часть своих сокровиш? Что ж, первый опыт у него удался на славу, и он вполне мог бы продолжать в том же духе, но вот беда, проклятые революционеры не дали ему такой возможности. Что же у нас теперь получается? А получается вот что! Ясно, что Сайд Алим-хан сумел пристроить только малую часть своего гибнущего сокровища. Все остальное он был вынужден попросту бросить. Вспомним историю. Предлагаю вам ознакомиться с небольшой статейкой из журнала «Чудеса и Приключения», № 7 за 2003 г.

«До сих пор ходят упорные слухи, будто эмир бухарский Алим-хан вывез и спрятал свои несметные сокровища где-то в горных пещерах накануне штурма города частями Красной армии. Но, оказывается, такой возможности у эмира не было! Решение о ликвидации эмирата было принято на политбюро 22 мая 1920 года. Три месяца ушли на подготовку, и 29 августа две воинские колонны начали выдвигаться к городу, преодолевая незначительное сопротивление бухарских войск. Штурм города был назначен на 1 сентября. Ему предшествовала двухчасовая артподготовка и бомбардировка с воздуха. После столь сокрушительного удара правая колонна Красной ар* мии начала энергично штурмовать Каршинские и Мазарские городские ворота, а левая - Каракульские. Пробив ворота артиллерией и бронеавтомобилями, красноармейцы ворвались в город и к исходу дня достигли подножия (эмирской) цитадели Утром 2 сентября выяснилось: бухарские части покинули город и в 9.20 утра над цитаделью взвился красный флаг.

«Крепость Старая Бухара взята сегодня штурмом соединенными усилиями красных бухарских и наших частей, - телеграфировал Фрунзе Ленину. - Пал последний оплот бухарского мракобесия и черносотенства!» К этому моменту стало известно: четыреста защитников цитадели во главе с эмиром за день до штурма ушли из города. Зя ними в погоню отправили отряд под командованием Белова, но нагнать беглецов ему не удалось. Эмир ушел в Душанбе и держался в Восточной Бухаре еше полгода, уйдя в Афганистан лишь в марте 1921 года. Плененный премьер-министр сообщил советскому командованию, что «...уходя, эмир не взял ни одного таньга (мелкая медная монета) из своих несметных сокровищ.

И это подтверждается многими свидетелями. «Валяющиеся под ногами всевозможные ценности из золота, серебра и драгоценных камней соблазняют многих участников наступления, и в городе начинается грабеж», - сообщается в «Описании боевых действий». Правда, тут же следует успокоительная оговорка: «Однако усилиями командиров и военкомов частей его удается остановить». Очевидец, заслуживающий большего доверия, сообщает нечто иное: «После сдачи Бухары начались поджоги и невероятные грабежи и мародерство. Все богатства, содержащиеся в подвалах и кладовых Регистана, разграблены, громадные несгораемые шкафы разбиты, разломаны... В грабеже принимала участие Красармия, и два эшелона с груженым имуществом отправили в Ташкент, тридцать девять сабель, усыпанных драгоценными камнями, некоторые из них имеют по 35 бриллиантов, оказались в Ташкенте... Похоже, слухи о том, что эмир ушел за границу с караваном золота и другого имущества, специально распространялись для того, чтобы скрыть правду о неслыханном разграблении народного достояния при штурме Бухары».

Вот вам, пожалуйста, и другая точка зрения на описываемые события- Но, если вы читали внимательно, то должны были сразу понять, что одна версия ничуть не противоречит другой. Ведь предварительно мы уже выяснили, что эмир при всем желании просто не мог за один раз вывезти все свое имущество и ценности. А слова премьер-министра о том, что Амир-хан не взял с собой ни таньга, тоже по-своему правдивы. Ну что такое для великого правителя каких-то 150 килограммов золота и бриллиантов? Сущие пустяки! Даже говорить о такой мелочи неудобно. А 39 сабель, присланных товарищем Фрунзе в Ташкент? Сабель-то во дворце всего было 40 - священное число, как-никак! Куда же делась последняя, сороковая? Ну конечно же ее повесил на пояс сам эмир, навсегда покидая крепость. Так сказать, на долгую, добрую память. И покорители Бухары - товарищи Сокольников и член Туркестанского ЦК РКП(б) Лазарь Каганович, не имея ни возможности, ни желания прекратить повальное мародерство, постарались свалить на очень вовремя унесшего ноги эмира все свои прегрешения. И согласитесь, что, в общем и целом, представленная нам история звучит весьма правдоподобно и убедительно. Все здесь как бы ложится в лузу. И коварный восточный царек, и ночной караван, и тайный схрон. Вот только где же он, схрон этот? Где сокровища-то лежат?

Казалось бы, никаких конкретных указаний на место сокрытия клада нет и быть не может. Полный мрак и неизвестность. Но странно, что мы вообще хоть что-to знаем. А ведь кроме самого эмира, в захоронении золота никоим образом не участвовавшего, и никому об этом не рассказывавшего, больше никаких свидетелей и информаторов не должно было быть в принципе! Ведь все причастные к захоронению золота перебили друг друга! Это логически вытекает из всего повествования. Откуда же тогда вся эта история произросла? Вопрос отнюдь не праздный. Если не найдется приемлемого объяснения, то всю эту беллетристику, что я изложил вначале, придется списать в архив без права возвращения.

Впрочем, о том, что эмир собирается «делать ноги», знали многие. Столь многие, что сам факт подготовки побега даже не обсуждается. Те же ближайшие сподвижники Алим-хана: Даврон и Калапуш. Первый изучал возможности бегства в Кашгар (Китай), а второй пытался проверить путь на Мешхед (Иран). Оба они разъезжали по городам и весям довольно долго, наверняка встречались с друзьями, родственниками и деловыми партнерами. И, конечно, каждый из них постарался похвастаться перед своим собеседником той совершенно секретной миссией, которую поручил ему сам эмир. Наверняка добрая половина Бухары была вполне хорошо осведомлена о ближайших планах «обожаемого» правителя.

Караван с ценностями покинул город 8-10 сентября, и наверняка десятки глаз провожали его, несмотря на то что стояла глубокая ночь. Да взять тех же привратников у ворот старинного города. Это были не простые живые автоматы по открыванию и закрыванию тяжелых створок, а весьма наблюдательные и сметливые профессионалы своего дела. По составу вьючных животных, по сопровождающей караван охране нетрудно было понять, что именно везут и кто именно занимается подобными перевозками. Вот вам и намек, вот вам и путеводная ниточка. Да не одна, а несколько. Пусть они тонки и коротки, но именно из таких вот ниточек постепенно и сплетается та нить Ариадны, которая выводит кладоискателя на цель. Посмотрим, куда она выведет нас теперь.

Давайте мысленно двинемся вслед за секретным караваном через городские ворота, через небольшой городишко Караул-Базар в общем направлении на Карши. Пока караван идет, мы зададимся одним вопросом: почему он составлен только из лошадей? Ведь верблюд как тягловое животное гораздо предпочтительнее лошади. Он менее капризен, способен долго обходиться без воды и пищи, наконец, больше несет груза. Вдвое больше против лошади! Но все же выбрали последних. Почему? Единственное, что приходит на ум, - лошади более уверенно чувствуют себя в горной местности. Их твердые копыта помогают им без проблем передвигаться там, где кожистые ступни верблюда могут быть рассечены острыми обломками скал. Значит, с самого начала было решено захоронить сокровища в дикой и непроходимой местности, лишенной приемлемых транспортных путей. Но то, что весь груз каравана был спрятан именно в дикой пещере, вызывает самое большое недоверие.

Много мне пришлось прошагать тысяч километров, а том числе и по горным местностям. Но чтобы так совпало, чтобы и пещера, подходящая по размеру нашлась, и чтобы к ней подъехать можно было, а потом еще и вход ее можно было легко завалить нежными ручками эмирского любимца... Нет, что-то здесь не так. И менее романтичные, зато более практические рассуждения заставляют нас повернуться совсем в другую сторону и решительно отбросить гипотезу о пещере. Несомненно одно: для быстрого сокрытия ценностей было использовано именно рукотворное сооружение, находящееся на территории одной из древних крепостей. И надо заметить, подходящих сооружений такого рода там не так уж и много. Поэтому отыскать золото эмира Сайда Ал им-хана все же можно, благо район поисков ограничен и определен.

БУХАРСКАЯ ОБЛАСТЬ, 3 октября. /УЗИНФОРМ/. История о несметных богатствах последнего эмира Бухары является одной из самых противоречивых историй ХХ века. О ней говорят, ее помнят до сих пор и именно поэтому к ней проявляется большой интерес…

…В сентябре 1920 года под натиском восставшего народа рухнул Бухарский эмират. Перед своим бегством из осажденного города его правитель Сеид Алимхан повелел спрятать в горах до лучших времен большую часть своей казны. Это было огромное состояние – 150 миллионов золотых рублей, десятки сундуков с драгоценностями…

Караван, уносящий с собой золото Сеида Алимхана, вышел из Бухары 10 сентября через Караулбазар, направился он в сторону Карши и затерялся где-то в Каршинской степи.

Сопровождал его небольшой отряд под командованием личного охранника эмира, которого звали Калапуш. В составе охраны был также и дервиш Даврон. Лично этим двум своим подчиненным эмир поручил спрятать сокровища.

Золото эмира везли по ночам, Калапуш не хотел, чтобы кто-то посторонний узнал о пути каравана. Первоначальным местом, где он предполагал спрятать клад, был заброшенный средневековый город в Каршинской степи. Но его планы были нарушены людьми из соседних кишлаков, которые каким-то образом узнали о караване.

Тогда отряд пошел через Гузар, затем свернул на Яккабаг, на Лянгар и направился дальше в горы.

В горах, в одной из горных расщелин Калапуш увидел каньон. Именно здесь он решил оставить богатства эмира и приказал это сделать дервишу Даврону.

Около двух суток Калапуш ждал Даврона с отрядом погонщиков, отправившихся с ним. Но тот не возвращался. Встревоженный отсутствием людей Калапуш поднял свой отряд по тревоге.

Через несколько километров пути отряд наткнулся на гору трупов. Погибшими оказались люди Даврона. Еще через несколько часов пути картина повторилась, но здесь, в отличие от первого случая, один из павших воинов подавал признаки жизни.

Он же и рассказал, что кое-кто из погонщиков узнал о содержимом караванных вьюков и решил завладеть сокровищами эмира. Убитые, которых видели люди Калапуша на дороге, остались на месте схватки погонщиков с дервишами, которые сумели отстоять своего предводителя Даврона. Там же отряд Даврона разделился на две группы – желающих похитить сокровища и охраняющих их.

Отряд Калапуша продолжил путь к горной расщелине и на следующий день они догнали Даврона. Из его отряда остались только два человека, а сам же Даврон был тяжело ранен и истекал кровью. Но все-таки он смог рассказать телохранителю эмира, что ему с его верными дервишами удалось-таки справиться с бунтовщиками и спрятать сокровища в той самой пещере, о которой говорил Калапуш.
Умудренный житейским опытом, Даврон смог разглядеть в глазах у некоторых своих подчиненных нечистые помыслы. Он водил своих спутников по горам больше суток, чтобы они выказали свои намерения.

За эти два дня дервишу пришлось трижды сражаться с бунтовщиками. Даже когда люди Даврона уже разгрузили лошадей и возвращались обратно, их встретили поджидавшие в засаде погонщики. Произошла схватка, после которой уцелели только два дервиша, которые понесли на себе своего израненного предводителя.

Передохнув и перевязав раны, отряд двинулся назад, в Бухару. На последнем ночлеге, перед тем, как выйти в Каршинскую долину, Калапуш собственноручно убивает двух оставшихся в живых дервишей и самого Даврона. Так приказал своему телохранителю лично Алимхан. Его воля была в том, чтобы с сообщением о том, где спрятан клад, к нему пришли или Калапуш или Даврон и никто другой.
Утром в отряде никто не спросил, куда делись дервиши. Отряд двинулся дальше и через четверо суток подъехал к Караулбазару, последнему населенному пункту перед Бухарой.

Здесь на исходе дня людей Калапуша встретил командующий эмирской артиллерией топчибаши Низемеддин. Здесь же они все вместе расположились на ночлег. Калапушу не представилось большого труда понять, что Низамеддин оказался тут не просто так…
На рассвете, когда отряд стал собираться в дорогу, ни одного человека из стражи, сопровождавшей караван с золотом - спутников Калапуша - уже не было в живых. Все они в ту же ночь были убиты и похоронены за большими холмами. Калапуш увидел в этом руку государя и не стал ни о чем спрашивать Низамеддина. В итоге, единственным живым человеком, кто знал о караване, и, что самое главное, о месте сокрытия клада, остался телохранитель эмира Калапуш… Он надеялся, что ему, бывшему личным телохранителем эмира более десяти лет, ему, которому эмир доверял свою жизнь, властитель доверит и тайну своего богатства. Но он ошибся… В ночь того дня, когда верный слуга эмира доложил о результатах похода своему господину, он был убит.

Через два дня Сеид Алимхан со своими приближенными в сопровождении топчибаши Низамеддина бежал из Бухары. С небольшим отрядом он пересек границу Афганистана. С ним не было золотоносного каравана. Он уводил с собой всего три тяжело груженые лошади, среди поклажи которых было несколько хурджунов с драгоценностями и слитками золота.

Топчибаши Низамеддин и те, кто лишил жизни последних свидетелей каравана, до границы не дошли…

Итак, оборвалась нить, ведущая к тайне эмирского золота. Но… был еще жив сам эмир.

Подробностей дальнейших событий вокруг сокровища эмира не может рассказать никто. Но доподлинно известно, что были предприняты поиски этого клада. Кто-то упорно искал его. В результате, в двадцатые годы стали один за другим погибать и исчезать родные и близкие Калапуша, дервиша Даврона и тех людей, которые были с ними. Видимо те, кто искал золото эмира, полагали, что кто-то из них умудрился сообщить кому-то о местонахождении тайника с кладом.

Никто доподлинно не знает, удалось ли кому-то добраться до тайны золота. Ясно одно: все те, кто хоть как-то прикасался к этой тайне, погибли или пропали без вести. О золоте помнил эмир, догадывались его придворные, и это золото не давало людям покоя. Видимо, бывший эмир Бухары не раз посылал своих приближенных через границу, чтобы они проникли на территорию Узбекистана в район Кашкадарьи или Сурхандарьи. Он, вероятно, указывал места, где могло находиться сокровище, спрятанное по его велению. Такие отряды эмира появлялись около левого берега Амударьи, принадлежавшего Афганистану. В 20-30-е годы почти ежемесячно этим тайным путем проходили группы людей по направлению в горы. Но затем эти группы исчезали. Затем исчезали родственники этих людей. И опять над золотом эмира нависала новая завеса тайн.

Сеид Алимхан умер 5 мая 1943 года, за несколько лет до этого он ослеп. Он оказался не в силах вновь овладеть своим богатством.

www.uzinform.com/ru/news/20101003/04688.html

К августу 1920 года эмир бухарский Сеид Алимхан, большой друг Николая II,
награждённый званием генерал-адъютанта и практически всеми русскими орденами, вплоть до высшего императорского ордена Св. Андрея Первозванного, решился спрятать казну своей страны, а это 10 тонн золота. Сначала он хотел её вывезти. Но личный телохранитель Карапуш, призванный разведать обстановку на дороге в Иран доложил, что она слишком неспокойна, а другое доверенное лицо, дервиш Даврон, работавший по некоторым сведениям на английскую разведку, провёл переговоры в английском консульстве в Афганистане, в результате которых выяснилось, что англичане опасаются брать на себя ответственность за сохранность казны. Сокровища были спрятаны в предгорьях Памира. Кто-то ищет их до сих пор.

Ночами мелкими партиями золото было доставлено на верблюдах в Караулбазар. Сформированный караван направился в Каршинскую степь. Сопровождал его небольшой отряд под командованием Карапуша. В составе охраны был также и дервиш Даврон.
Первоначально предполагалось спрятать клад в заброшенном городе, в котором со времен средневековья сохранилась система подземных хранилищ для воды, а также древних подземных ходов и тайников.

Но Даврон сообразил, что Карапуш, будучи родом из этих мест, возможно, подумывает о присвоении золота. К тому же, место не выглядело безлюдным.

Тогда отряд пошел через Гузар, затем свернул на Яккабад, на Лянгар и направился дальше в предгорья Памира. В горах, в одной из горных расщелин Карапуш увидел каньон.
Именно здесь он решил оставить богатства эмира и приказал это сделать дервишу Даврону.
Караван разделился. Вооруженная охрана во главе с Карапушем остались в долине. В одну из горных расщелин углубились верблюды и лошади, груженные золотом, и сопровождающие их погонщики. Впереди ехал Даврон со своими людьми...

Около двух суток Карапуш ждал Даврона с отрядом погонщиков, отправившихся с ним. Но тот не возвращался. Встревоженный отсутствием людей, Карапуш поднял свой отряд по тревоге. Через несколько километров пути отряд наткнулся на гору трупов.
Погибшими оказались люди Даврона. Еще через несколько часов пути, картина повторилась, но здесь, в отличие от первого случая, один из павших воинов подавал признаки жизни.

Он же и рассказал, что кое-кто из погонщиков узнал о содержимом караванных вьюков и решил завладеть сокровищами эмира. Убитые, которых видели люди Карапуша на дороге, остались на месте схватки погонщиков с дервишами, которые сумели отстоять своего предводителя Даврона.
Там же отряд Даврона разделился на две группы – желающих похитить сокровища и охраняющих их.

Отряд Карапуша продолжил путь к горной расщелине и на следующий день они догнали Даврона. Из его отряда остались только два человека, а сам Даврон был тяжело ранен и истекал кровью. Но все-таки он смог рассказать телохранителю эмира, что ему с его верными дервишами удалось-таки справиться с бунтовщиками и спрятать сокровища в той самой пещере, о которой говорил Карапуш.

Умудренный житейским опытом, Даврон смог разглядеть в глазах у некоторых своих подчиненных нечистые помыслы. Он водил своих спутников по горам больше суток, чтобы они выказали свои намерения.

За эти два дня дервишу пришлось трижды сражаться с бунтовщиками. Даже когда люди Даврона уже разгрузили лошадей и возвращались обратно, их встретили поджидавшие в засаде погонщики. Произошла схватка, после которой уцелели только два дервиша, которые понесли на себе своего израненного предводителя.

Передохнув и перевязав раны, отряд двинулся назад, в Бухару. По пути следования им попался родной кишлак Даврона, от родственников которого, собственно, и стала известна эта история.
Он рассказал им также, что не слишком надеясь на щедрость повелителя, часть мешков спрятал в другом месте. На последнем ночлеге, перед тем, как выйти в Каршинскую долину, Карапуш собственноручно убивает двух оставшихся в живых дервишей, и самого Даврона. Так приказал своему телохранителю лично Алимхан. Его воля была в том, чтобы с сообщением о том, где спрятан клад, к нему пришли или Карапуш или Даврон и никто другой.

Утром в отряде никто не спросил, куда делись дервиши. Отряд двинулся дальше и через четверо суток подъехал к Караулбазару, последнему населенному пункту перед Бухарой.

Здесь на исходе дня людей Карапуша встретил командующий эмирской артиллерией топчибаши Низемеддин. Здесь же они все вместе расположились на ночлег. Карапушу не представилось большого труда понять, что Низамеддин оказался тут не просто так…

На рассвете, когда отряд стал собираться в дорогу, ни одного человека из стражи, сопровождавшей караван с золотом, спутников Карапуша, уже не было в живых. Все они в ту же ночь были убиты и похоронены за большими холмами. Карапуш, увидел в этом руку государя, и не стал ни о чем спрашивать Низамеддина. В итоге, единственным живым человеком, кто знал о караване, и, что самое главное, о месте сокрытия клада, остался телохранитель эмира Карапуш…

Он надеялся, что ему, бывшему личным телохранителем эмира более десяти лет, ему, которому эмир доверял свою жизнь, властитель доверит и тайну своего богатства. Но он ошибся… В ночь того дня, когда верный слуга эмира доложил о результатах похода своему господину, он был убит придворным палачом Азизом. Похоже однако, что Карапуш скрыл от эмира подлинное место пещеры с золотом.

Через два дня Сеид Алимхан со своими приближенными в сопровождении топчибаши Низамеддина бежал из Бухары. С небольшим отрядом он пересек границу Афганистана.
С ним не было золотоносного каравана. Он уводил с собой всего три тяжело груженые лошади,
среди поклажи которых было несколько хурджунов с драгоценностями и слитками золота.
Топчибаши Низамеддин, и те, кто лишил жизни последних свидетелей каравана, до границы не дошли…

Итак, оборвалась нить, ведущая к тайне эмирского золота. Но… был еще жив сам эмир. Подробностей дальнейших событий вокруг сокровища эмира не может рассказать никто. Но, доподлинно известно, что были предприняты поиски этого клада. Кто-то упорно искал его.
В результате, в двадцатые годы стали один за другим погибать и исчезать родные и близкие Карапуша, дервиша Даврона, и тех людей, которые были с ними. Видимо те, кто искал золото эмира, полагали, что кто-то из них умудрился сообщить кому-то о местонахождении тайника с кладом.

Никто доподлинно не знает, удалось ли кому-то добраться до тайны золота. Ясно одно: все те, кто хоть как-то прикасался к этой тайне, погибли или пропали без вести. О золоте помнил эмир, догадывались его придворные, и это золото не давало людям покоя. Видимо, бывший эмир Бухары не раз посылал своих приближенных через границу, чтобы они проникли на территорию Узбекистана в район Кашкадарьи или Сурхандарьи. Он, вероятно, указывал места, где могло находиться сокровище, спрятанное по его велению. Такие отряды эмира появлялись около левого берега Амударьи, принадлежавшего Афганистану. В 20-30-ые годы почти ежемесячно этим тайным путем проходили группы людей, по направлению в горы. Но затем эти группы исчезали. Затем исчезали родственники этих людей. И опять над золотом эмира нависала новая завеса тайн.
Сеид Алимхан умер 5 мая 1943 года, за несколько лет до этого он ослеп. Он оказался не в силах вновь овладеть своим богатством.

Однако, не так давно таджикские учёные во время работы в Российском государственном архиве социально-политической истории (бывший архив ЦК КПСС) обнаружили удивительный документ.
Из него следует, что часть золота, скорей всего, заныканная Давроном, была выдана представителям Советской власти Ибрагим-беком, который являлся агентом ВЧК, выполнявшим спецзадание по поиску сокровищ бухарского эмира под легендой предводителя туркестанского басмачества и эмиссара Алимхана.
Но всю казну вернуть он не сумел, за что и был казнён в 1931 году, а отрезанная его голова была выставлена некоторое время в одном из павильонов ВДНХ. Кстати сказать, он является родным дедом Рустама Ибрагимбекова, сценариста исторического фильма "Белое солнце пустыни", и прототипом одного из его главных героев, Абдуллы. А сам фильм как раз иллюстрирует хорошо законспирированную операцию по передаче найденной части казны молодой Советской республике.

Что же касается основной части сокровищ, то она была найдена уже в наши дни, после распада СССР. Из-за неё-то, строго говоря и развернулись гражданская война в Таджикистане и Ошские события. Золото в конце концов оказалось у различных криминальных группировок Узбекистана, Таджикистана и Киргизии. Решением сходки воров в законе им было заплачено мэру Москвы за увеличение квоты на гастарбайтеров из этих республик. Из казны бухарского эмира возник первоначальный капитал компании "Интеко".

В последнем номере ушедшего года в “Asia Plus” был опубликован очерк “Дети эмира”. В нем говорится, что дочери и племянники эмира Бухары Саида Алим Хана хотят вернуться на Родину из Афганистана. Реально ли это? И вернется ли в Таджикистан утерянное некогда золото эмира Бухары? Комментарий дает научный сотрудник Центра изучения таджиков мира при ТГНУ Камол АБДУЛЛАЕВ.
– Они могут вернуться в Таджикистан законным образом, как частные лица, представляющие самих себя. Я уже писал о необходимости разработки закона о принятии в таджикское гражданство тех, кто по тем или иным причинам был вынужден покинуть страну до 1991 года. Однако о политической реабилитации эмиризма и признании наследственных прав отпрысков Алим Хана, последнего из мангытов – считавших (хоть и ошибочно) своим предком Тимура и Чингизхана – не может быть и речи. Новейшая история Средней Азии дает картину резкого и безвозвратного упадка монархизма. Хотя я не исключаю, что когда-нибудь в Центральной Азии появится партия монархистов. Такое возможно в демократических странах.
– А правда ли, что бухарский эмир оставил после себя несметные богатства?
– По некоторым данным, на личных счетах эмира Абдулахада (правил с 1885-1910 гг.) в Российском Государственном банке хранилось около 27 миллионов рублей золотом, и еще около 7 миллионов – в частных коммерческих банках России. Известно также, что летом 1917 года через посредничество русского резидента в Бухаре – Миллера и промышленника И. Стахеева сын Абдулахада – эмир Саид Алим Хан положил во французские и английские банки 150 млн. рублей. Таким же образом были перечислены еще 32 млн. рублей. Как видите, менее чем за десять лет сумма вкладов увеличилась с 34 до 182 миллионов. Я склонен верить этим цифрам. Ведь Абдулахад и его сын Алим Хан правили Бухарой в период невиданного расцвета экономики России – главного и фактически единственного экономического партнера Бухары. В считанные годы в регион Средней Азии хлынула огромная масса российского капитала. Русские капиталисты не скупились и щедро платили налоги, а также комиссионные лично эмиру за предоставление концессий и оказание различных услуг. Именно тогда в регионе появилась прослойка богатой бухарской буржуазии, ориентированной на светские ценности и западный рынок. Правители Бухары были очень популярными при дворе Александра III и Николая II. Бухара всегда тревожила воображение Запада слухами о своих несметных богатствах. Я подозреваю, что эти слухи сыграли свою роковую роль в том, что голодная, истощенная и разоренная гражданской войной Россия предприняла поход в Бухару в сентябре 1920 года.
– Что случилось с банковскими вкладами эмира?
– Алим Хан так и не смог воспользоваться своими миллионами, так как документы о перечислении первой суммы в 150 миллионов он оставил во время своего бегства из Бухары в сентябре 1920 года, а квитанцию о перечислении второго вклада в 32 миллиона вовсе не получил. Конечно, это были деньги Бухары и ее народа, а не личные средства мангытов. Эмиры, как правило, не видят разницы между личным и государственным карманом. Находясь в эмиграции, Алим Хан стремился добиться признания себя легитимным правителем, свергнутым незаконным образом, чтобы пробраться в Европу, поближе к миллионам, но, увы! Англичане, афганцы и СССР делали все возможное, чтобы держать Алим Хана в Кабуле в качестве домашнего арестанта. После того, как СССР был признан Англией и другими странами Европы де-факто в середине 1920-х гг., все бухарские счета, включая те, которые принадлежали Бухарской Народной Советской Социалистической республике (БНСР), как правопреемнице Бухарского эмирата, по требованию СССР были закрыты. В начале 1990-х гг. в Узбекистане шли споры о бухарском золоте и даже делались предложения вернуть его, но они закончились ничем. Сегодня нет ни БНСР, ни бухарского народа. Говорить о реставрации Бухарского эмирата или возвращении золота какому-то одному юридическому лицу – несерьезно. Родственников у Алим Хана – огромное количество, разбросанное по всему миру. К ним относят (скорее в шутку, чем всерьёз) Эмира Кустурицу, которого некоторые его поклонники считают внучатым племянником Алим Хана. Это тот самый знаменитый режиссер, родившийся в Сараево в мусульманской семье. Кто знает, может доля правды в этом есть. Ведь не зря Кустурица оказал влияние на другого талантливого режиссера и нашего земляка – Бахтиера Худоназарова.
– И все же, как быть с миллионными счетами Бухары?
– Ни Узбекистан, ни Таджикистан, ни Туркмения не имеют ни юридического, ни морального права единолично претендовать на него. Нет больше эмирата и БНСР. В то же время, все мы – из Бухары, то есть наши культурные корни восходят именно к этому городу. Все таджикские города и селения были когда-то периферией Бухары и Самарканда. Я предлагаю всем, кто относит себя к бухарскому народу (таджикам, узбекам, туркменам, бухарским евреям и всем остальным) открыть благотворительный фонд, назвать его, скажем, “Бухорои Шариф”, нанять адвокатов и совершить невозможное – отсудить деньги эмира. Затем, золото Бухары можно будет пустить на доброе дело. Например, на разминирование границ между Таджикистаном и Узбекистаном, защиту Аральского моря и Сарезского озера, создание фильмов Э. Кустурицей и Б. Худоназаровым, сохранение памятников Бухары и Самарканда и на другие полезные для всего бухарского народа цели. Я думаю, тем самым будет достигнуто понимание и примирение таджиков и других народов Благородной Бухары.