Районная научно-исследовательская конференция школьников «Первые шаги в науку. Сочинение на тему: любовь в романе е

Когда я прочитал роман Замятина "Мы", у меня невольно возник вопрос: О чем этот произведение? О бездуховном обществе? О тоталитаризме, системе, которая разрушает человеческую личность? О любви и предательстве? Можно сказать, что здесь присутствуют все эти темы, но сам Замятин вкладывает в роман значительно более глубокий смысл, чем, например, высмеивание основ социалистического общества, как считали многие критики начала XX века. Безусловно, проблема любви и долга не является основой романа, она носит как бы побочный характер. Главный герой произведения - Д-503. Сразу бросается в глаза отсутствие имен у персонажей, это наводит на мысль о бездуховности, царящей в Едином Государстве. Человек лишен имени, он безлик, подобен механизму, роботу, имеющему серийный номер. Жизнь его выверена и направляется другими. Он лишен чувств, мыслей, души. В обществе, живущем по строгим математическим законам, где все должно быть логично, не может и речи идти о любви, фантазии. В начале романа Д-503 предстает читателю, как частица Единого Государства, один из многих винтиков большой машины. Он восхищается мудростью Благодетеля, ему нравиться жить точно по часам. Но вдруг вся его размеренная жизнь резко меняется. Свое новое состояние он оценивает как болезнь. "Должен записать, чтобы вы, неведомые мои читатели, могли до конца изучить историю моей болезни". Что же произошло с главным героем? В чем причина его "болезни"? Д-503 влюбился, незаметно для самого себя. Первые подозрения у него возникают во время прослушивания музыки Скрябина, которая должна была вызвать смех, доказать что выше, лучше современных "математических композиций" ничего не может быть. И действительно, многие смеются "только немногие. . . но почему же и я-я?" Здесь он впервые почувствовал себя как "я", а не как "мы". После этого в его жизнь входит I-330, возглавляющая революционную организацию. Она не такая, как остальные, ходит в древней одежде, пьет ликер, курит. Д-503 обязан донести на нее в Бюро Хранителей - это считается подвигом, но он этого не делает, сам себе удивляясь: "Неделю назад - я знаю, пошел бы, не задумываясь. Почему же теперь?…Почему?" Его разум разрывается между любовью и чувством долга: "Я гибну. Я не в состоянии выполнять свои обязанности перед Единым Государством…Я…" Любовь к I-330 окончательно утвердила в нем "Я", он стал личностью, способной чувствовать, переживать. Впервые в нем заговорила ревность: "Я не позволю. Я хочу, чтоб никто кроме меня. Я убью всякого, кто…Потому что я вас - я вас…" Слово "люблю" так и остается непроизнесенным. Чтобы разобраться в самом себе, Д-503 идет в Медицинское Бюро. Там ему сообщают, что он боле: у него появилась "душа". Человек с "душой" не может нормально жить в техногенном обществе, но есть выход: операция по удалению фантазии. Тут Д приходится выбирать: "Операция и стопроцентное счастье - или…" Он выбрал I и "Мефи". I хочет, чтоб он как строитель Интеграла помог захватить его, и Д-503 дает свое согласие. Но полет будет прерван из-за предательства. После этого Д предстает перед Благодетелем, который убеждает его в том, что I, на самом деле, его не любит. ОН нужен был ей только как строитель Интеграла. У самого Д давно подсознательно возникли некоторые подозрения. Он вспоминает то письмо, в котором I просит его опустить шторы, как будто она у него, ее вопрос об Интеграле - скоро ли он будет готов? После разговора с Благодетелем Д направляется к I домой, но не находит ее там, зато обнаруживает в комнате огромное количество розовых талонов с буквой "Ф". Теперь-то он понимает, что I, действительно, использовала его. Она сделала так, что он полюбил ее, она оторвала его от Единого Государства. В итоге Д остался ни с чем: он не мог быть со своей возлюбленной м не мог вернуться к нормальной жизни в этом "бездушном" обществе. Ему ничего не остается, кроме как согласиться на операцию. Он решает "вырезать фантазию". "Все решено - и завтра утром я сделаю это. Было это тоже самое, что убить себя - но, может быть, только тогда я и воскресну. Потому что ведь только убитое и может воскреснуть. "После операции Д-503 спокойно наблюдает за тем, как под Газовым Колоколом казнят "ту женщину". Нет фантазии - нет любви. Получается, что любовь не смогла противостоять техническому прогрессу. Чувство долга все-таки пересилило в Д-503 любовь. Или у него просто не было другого выхода? Возможно, все было бы не так, если бы I действительно любили его.

Любовная тема и связанные с ней проблемы не является основной в романе советского писателя Евгения Замятина «Мы». Она просто сопровождает центральную сюжетную линию.

Рассказчик и главный герой этого произведения – инженер с порядковым номером . Отсутствие имен немного настораживает, оно сразу наталкивает на мысль, насколько бездуховна вся атмосфера, царящая в удивительном Едином Государстве будущего.

У человека не просто нет имени, он живет как робот или машина, обладает серийным номером. Он не может самостоятельно управлять своей жизнью, она подчинена строгому порядку и законам. Гражданин Единого Государства лишен всего, даже чувств и эмоций. Общество, в основу которого положена чистая математика и разум, нет места любви.

В начале романа инженер Д-503 ничем не отличается от основной массы граждан, населяющих Государство. Он такой же винтик большой машины, слаженно работающей по принятым строгим законам. Его ничего не напрягает и не смущает, Благодетель же вызывает восхищение. А жизнь по часам и распорядку, каждый день одинаковая, не вызывает бунта или протеста. Она ему даже нравится. Но вдруг это все рушится в один миг. Что же стало причиной? Оказывается, всему виной чувства. Герой «заболел», он влюбился.

Первые подозрения и отрыв от массы происходят во время прослушивания музыки. Он уже не чувствует себя частью коллектива, Д-503 – отдельная единица.

Полюбил же он женщину под порядковым номером – главаря революционной организации. Она совершенно другая, пренебрегает законами, царящими в обществе: пьет, курит, ходит в другой одежде, все же остальные в униформе. Согласно правилам главный герой должен сделать донос, рассказать все, но он не может, эта женщина вызвала в нем настоящие эмоции. Он удивлен сам себе, но ничего не может сделать. Его разум мечется между чувством долга и любовью. Он предает свои обязанности перед Благодетелем и при этом не чувствует вины. Это так странно. Это противоречит всему, что было до этого дня. Главный герой впервые ощутил чувство ревности. Теперь он не номер Д-503, он личность, способная чувствовать, переживать и страдать.

Пытаясь разобраться во всех этих новых ощущениях, инженер идет в Медицинское бюро и получает там диагноз: оказывается, он болен, появление души – это недуг, с которым необходимо бороться. Как же? При помощи операции. Потому что эмоциям нет места в государстве, основанном на технологиях. Здесь все зиждется на разуме и логике.

Он сомневается, выбирает между Благодетелем и возлюбленной. Правитель Государства обманным путем убеждает Д-503 в том, что девушка его использует. Все обстоятельства складываются таким образом, как будто все так и есть на самом деле. И инженер идет на операцию по удалению фантазии. А затем спокойно наблюдает, как I-330 казнят. В техногенном обществе будущего нет места любви и чувствам.

Гладышев В.В., Демчик Л.И.

Роман Е.И. Замятина “Мы” относится к произведениям, значение которых в истории литературы со временем возрастает. Каждое новое поколение читателей открывает в них то, что современники либо не замечали, либо просто не могли увидеть. Объективно это первый роман-антиутопия нашего века, и последующие авторы антиутопий в той или иной мере учитывали его при создании своих произведений.

Так уж получилось, что роман “Мы” воспринимается читателями и критикой как произведение социальное, в котором с редкой художественной убедительностью показаны бесчеловечность и антиличностная сущность тоталитарного общества.

Однако такое понимание романа Замятина представляется несколько односторонним, так как произведение это, на наш взгляд, является, в первую очередь, романом о любви. О любви и ее судьбе в тоталитарном обществе.

Изображая “общество всеобщего счастья”, Замятин показывает и ту цену, которую за это “счастье” приходится платить. Показывая жизнь людей, превращенных в “нумера”, писатель находит наиболее убедительные аргументы для подтверждения неестественности казарменного массового счастья. И оказывается, что именно унификация любви как самого интимного из человеческих чувств, чувства избирательности, зависящего только от самого человека, является самым страшным произволом тоталитарного общества по отношению к личности.

Таким образом, любовь и ее судьба, мотив любви - это организующее начало романа “Мы”, и связано это не только с объективным значением этого чувства в жизни человека и общества, но и с тем, что значила любовь в жизни самого писателя, какое место занимало это чувство в системе нравственных ценностей Замятина-человека.

В настоящих заметках будет сделана попытка сопоставить изображение любви в романе “Мы” и понимание этого чувства писателем в его собственной жизни. Для этого используется сопоставительный анализ текста романа-антиутопии и писем Замятина к жене, Людмиле Николаевне, которые впервые изданы полностью в 1997 году Российской национальной библиотекой.

Заметим, что, будучи явлением литературы, письма писателя, как никакая другая форма литературной деятельности, выражают и отражают внутренний мир художника, показывая в нем “сокровенного человека”, иногда тщательно скрываемого в жизни. Вот почему письма Замятина к жене столь важны для понимания отношения писателя к тому, что принято называть любовью.

Долгие годы Людмила Николаевна была самым близким для Замятина человеком.

Интересен тот факт, что первые читатели - люди, хорошо знавшие Замятина, отмечают определенное сходство между автором и его героем: “...был Разумник-Иванов, завтракал, сидел долго. Читал он мой роман, очень ему понравился. Основное его возражение, что Д-503 мыслит так же, как я... слишком современно-импрессионистски и образно”. Детальное знакомство с письмами Замятина к жене дает основания продолжить эту мысль и говорить о том, что герой романа в значительной мере и чувствует так же, как автор. Разумеется, ставить знак равенства между Замятиным и его героем было бы значительным преувеличением, однако не отметить их несомненное сходство, в том числе и в понимании “философии любви”, переживаниях, связанных с этим чувством и отношением к любимой женщине, невозможно.

Таким образом, при анализе романа “Мы” и писем Замятина к жене нами будут рассмотрены следующие основные моменты: как понимают автор и его герой сущность любви, как это чувство соотносится с их жизненной позицией, какое выражение находит любовь в их жизни; что значат для них любимые и как они к ним относятся. При этом нами делается попытка проследить за тем, как духовный мир и нравственный опыт Замятнна-человека воплотились в его произведении. Особое внимание будет обращено на художественную деталь - основное в поэтике Замятина средство создания художественного образа.

Прежде всего следует обратить внимание на то,что и автор, и его герой - это люди рассудка, причем именно рассудком проверяется все то, что посылает им жизнь. Однако для Д-503 рассудок - это единственная доступная ему (до появления “души”) форма осознания действительности: “Закрывши глаза, я мечтаю (разрядка наша - В.Г., Л.Д.) формулами...” (Здесь и далее цитируется по изданию: Замятин Е.И. Избранные произведения. Повести, рассказы, сказки, роман, пьесы. - М., 1989). Противоречия между чувством и разумом героем вначале не осознаются, он мучительно пытается понять, что же с ним происходит. Ответ дает ему врач, сообщающий, что все дело в том, что “по-видимому, у вас образовалась душа”. Таким образом, любовь, которая, собственно, и привела к «образованию любви», изначально воспринимается героем как некая болезнь, разрушающая нормальную жизнь и устоявшийся порядок вещей, причем болезнь эта, похоже, относится (как это кажется и самому герою) к разряду неизлечимых...

В одном из писем к Людмиле Николаевне, тогда еще даже и не невесте, а “дорогому моему другу”, Замятин, находящийся з Лебедяни, проникновенно описывает апрельский дождь, который видится ему в торжествах жизни и счастья. После пронзительного по чистоте и глубине переживаний описания он как бы спохватывается: “Ну, а теперь, когда я написал это и прочитал, - мне смешно, мне почти стыдно! Ну скажите мне Вы, смешно ведь это, глупо? Или нет?

Так всегда со мной. Расколотый я человек, расколотый надвое. Одно “я” хочет верить, другое - не позволяет ему, одно - хочет чувствовать, хочет красивого, другое - смеется над ним. показывает на него пальцами... Одно - мягкое, теплое, другое - холодное, острое, беспощадное, как сталь...

И оно побеждает, холодное, оно побеждало всегда - с тех пор, как я стал думать...” “Расколотость”, по-видимому, не исчезала никогда, однако в начале отношений с будущей женой Замятин, находясь под впечатлением новых для него чувств, казалось, преодолевает свою потребность непременного анализа всего переживаемого, в значительной мере отдаваясь самому чувству: “Странно, потому что ново и совершенно непривычно для меня мое чувство, странно для меня, что я над ним не властен, странно для меня видеть в себе эту искренность...”

Как и для героя романа, для самого Замятина любовь представляется чем-то вроде болезни. Ибо она подразумевает возможность либо излечения, либо летального исхода, и эти судьбоносные варианты одинаково присутствуют в романе и в жизни. Однако здесь позиции автора романа и его героя расходятся.

Из писем Замятина совершенно однозначно следует, что писатель принимал любовь и все то, что она несет с собой, - от всеохватывающего счастья до глубокого горя. Мысль об “исцелении” посредством отказа от самого чувства любви для него неприемлема, какие бы душевные и физические страдания оно не несло с собой. “Совсем - я уже никогда не буду в состоянии вылечиться от тебя. Разве когда-нибудь на время и немного”. Любовь для Замятина, очевидно, представляла собой сильное, большое чувство, захватывающее человека целиком, открывающее ему в нем самом нечто такое, что ранее ему не было известно в себе, но без чего жизнь теряет смысл. Радости и горести любви одинаково дороги автору романа “Мы”, поскольку они связаны с любимым человеком. В этом плане весьма показателен фрагмент из письма Замятина от 6 августа 1930 года, когда их отношения с женой перешагнули четвертьвековой юбилей: “По нескольку раз в день вспоминаю о Вас и жалею, что Вас здесь нет: гриб в лесу - вот бы Вам сорвать! - цветы - вот бы Вам! Жарюсь на солнце - что я! вот Вы бы - это так!”

Д-503, как и сам автор романа, также страшится любви-болезни. Чувство, которое он испытывает к I, пугает именно тем, что поглощает его полностью, вызывает неведомые до сих пор желания, уводит в глубины чувственности и растворяет в другом человеке. Не случайно, что именно после такого сближения-самоотречения (“Не было розового талона, не было счета, не было Единого Государства, не было меня”), герой, пытаясь понять свое состояние, признается: “В сущности, это была правда: я, конечно, болен. Все это болезнь”.

Но отношение героя к любви-болезни не однозначно. Отдаваясь своему чувству, он начинает по-иному - по-человечески - оценивать себя и все то, что с ним происходит. И поэтому наступает момент, когда позиции автора и героя вроде бы становятся полностью схожими: “потому что я знаю, что это (фантазия. - В.Г., Л.Д.) у меня есть - что я болен. И знаю еще - не хочется выздороветь. Вот не хочется - и все”. Однако трагедия героя в том, что в его природе и фантазия, н душа, и любовь существуют, выражаясь словами Д. Оруэлла, в форме “плена атавистических желаний”. Строго говоря, это не сами чувства, а скорее, их рудименты, они вызваны к жизни внешними по отношению к герою обстоятельствами, поэтому они не могут до конца мотивировать поведение человека. Исходя из этого и не является неожиданным признание героя в конце романа: ”Мне кажется, я всегда ее ненавидел, с самого начала”. Действительно, двойственность отношения к любимой женщине была присуща герою изначально. Это роднит его с автором романа, который в одном из писем, рассказывая о периоде ухаживания за будущей женой, передавая свои ощущения от любовной игры, пишет: “Мне хочется делать ей больно, неприятно...” Но если для писателя эти чувства фрагментарны и они впоследствии уступают место глубочайшей благодарности любимой женщине за все то светлое и доброе, что она принесла в его жизнь, то герой романа изначально видит в любимой женщине человека, несущего ему гибель, и это видение не дает ему возможности до конца отдаться своему чувству. Поэтому и операция по удалению фантазии - а вместе с ней и души - воспринимается Д-503 как некое воплощение его коренных стремлений, возвращение к тому состоянию, которое всего более отвечает его природе.

Интересно, что операция по удалению фантазии, которой “добровольно” подвергаются все “нумера” и которая окончательно примиряет героя с действительностью, имеет применительно к Д-503 еще и особый смысл. Замятин в первых письмах к Людмиле Николаевне, когда их отношения - во всяком случае, если судить по пер­писке, - были еще не вполне определенными, неоднократно говорит о своей любви, заменяя при этом само слово “любовь” словом... “фантазия”: “Сижу один с своими книгами, с своими... фантазиями. Мои фантазии? Вы думаете, они пройдут?”, “...эти фантазии, эти красивые болезни рассудка...” Можно предположить, что понимание любви как фантазии, уносящей человека в некий абсолютно счастливый мир, - сохранилось у Замятина и в дальнейшем, поэтому, говоря об удалении фантазии у Д-503, писатель еще раз подчеркивает, что цель этой операции в первую очередь - “вырезание” любви, настоящего чувства. А у человека, потерявшего способность любить, - отнять последний шанс вырваться из мира “нумеров”...

Таким образом, “философия любви” автора романа “Мы” и его героя во многом схожи, однако отношение их ко всему тому, что приносит любовь в их жизнь, различно. Думается, основное отличие заключается в том, что автор, оставаясь человеком, старается сохранить не только само чувство, которое не может не изменяться, но и память о нем; пылкая страсть уступает место ровной и благодарной привязанности к любимому человеку, своего рода служению ему, что, оказывается, тоже может дарить радость. Герой же, попав в жесткие (или, скорее, жестокие) рамки тоталитарного государства, порождением которого он является, испытания любовью не выдерживает. Его любовь - это побег от власти Единого Государства, поэтому и избавление от этого чужеродного для него чувства осознается Д-503 с облегчением... Возможно, трагизм самой любви героя романа потому и воспринимается читателем столь убедительно, что писатель сообщил этому чувству очень много личностного, им выстраданного и осмысленного.

Интересно проследить за тем, как личный опыт Замятина находит отражение в художественных деталях, с помощью которых изображается любовь героя романа. Иногда такие совпадения носят едва ли не буквальный характер, когда, кажется, явление действительности вроде бы почти без изменений попадает в художественную ткань романа. Так, в письме от 14 июня 1909 года Замятин называет Людмилу Николаевну “милый мой ландыш”. Запах ландышей, оставленных любимой женщиной, которая сама уже ушла, вызывает в душе писателя нежность и умиление, выливающиеся в гимн любви: “Мой милый, мой любимый ландыш - свежий, толь­ко что росою окропленный ландыш, - настоящий ландыш, лесной, пугливый чуть-чуть и боящийся солнца...” В романе “Мы” тоже появляется веточка ландыша, которую приносит Д-503 влюбленная в него О. Однако запах ландыша вызывает раздражение героя, потому что воздействие этого запаха на человека, - на человека, а не “нумера”! - логически объяснить невозможно, а именно так Д-503 пытается объяснить, почему ландыш - это опасно. Когда он утверждает, что “там шпион - это белена, тут шпион - ландыш. Да, ландыш, да!”, он не так уж и далек от истины, потому что в мире “нумеров” любое человеческое чувство, которое не может быть подчинено нормам и проконтролировано, - это подрыв основ государственного устройства, своего рода диверсия. Оригинальная интерпретация жизненных впечатлений писателя позволяет создать очень убедительную художественную деталь, рельефно представляющую внутренний мир героя.

При описании внешности любимой женщины своего героя Замятин также использует детали, встречающиеся в его письмах к Людмиле Николаевне. Так, автор неоднократно подчеркивает “улыбку-укус” героини, “уголки губ” ее, которые каждый раз вызывают глубокий эмоциональный отклик в душе героя. Письма Замятина дают основания утверждать, что эта деталь писателем не придумана, она в определенной мере взята из собственной жизни и связана с его отношением к Людмиле Николаевне: “Достаточно мне вспомнить ту одну твою улыбку, которой нельзя забыть”; “Живи в улыбках, не опускай уголков твоих чудесных, таких нежноженских губ... Уголки губ, чуть видные зубки...” Как знать, может быть, переживая еще раз истоки своего чувства к Людмиле Николаевне, Замятин и задумал создание романа о любви, которая оказалась “съедена” рассудком, а события 1917 года и все, что за ними последовало, только дали “благодатный” материал для воплощения этого замысла?

Последняя гипотеза вызвана опять же обращением к письмам писателя. Как известно, потеря человеком собственного имени, превращение его в “нумер” рассматриваются (и совершенно справедливо) как высшая степень произвола тоталитарного государства, как полная унификация человеческой личности. Принято считать, что эта идея “подсказана” Замятину практикой строительства “новой жизни” и идеологами этого строительства. Однако выбор конкретных номеров для “нумеров” вряд ли был произвольным. Здесь, вероятно, играли роль некие личностные соображения. Так, любимая женщина героя романа носит “нумер” I-330. В письме же Замятина от 19-20 июня 1911 года есть такие строки: “Но, Мирлинька, прости меня, ради Бога: видел сегодня во сне девушку (- “И...?” - “И!”) (выделено нами. - В.Г., Л.Д.). Какую-то девушку с луны...” Разумеется, смысловой план этого диалога с женой лежит в значительной степени вне рамок романа, но чисто внешне, похоже, формула уже найдена, остается только подождать, пока “практика социалистического строительства” вызовет ее из глубин памяти...

Хотелось бы остановиться еще на двух моментах содержания романа, которые обнаруживают ярко выраженные параллели с эпистолярным наследием Замятина. Первый момент связан с тем, как Д-503 относится к своей любимой в плане физической близости. Как уже отмечалось, вначале любовь героя, им еще не осознаваемая, вызывает у него в отношении любимой раздражение и едва ли не ненависть. Однако затем эти чувства сменяются безграничной нежностью: “В широко раскрытой чашечке кресла I. Я на полу, обнял ее ноги, моя голова у нее на коленях, мы молчим. Тишина, пульс... и так: я - кристалл, я растворяюсь в ней, в I”. Это описание едва ли не дословно повторяет строки из письма от 22 июля 1910 года: “Кроме того, если бы вы сидели в кресле - я охотно посидел бы на полу около вас, обнявши ваши милые ноги, и целовал сквозь платье милые колени, клал бы на них голову - с горячими щеками. Больше я ничего не хотел бы (а может быть, и вру?)”. Естественно, речь в данном случае не может идти о простом “переписывании”, скорее, можно говорить о “вторичном проживании”, когда “память сердца” подсказывает автору наиболее убедительные слова, детали и поступки, позволяя еще раз вернуться в неповторимый мир собственных чувств. И таких деталей, восходящих к личным переживаниям Замятина, отражающих его чувства к жене и запечатленных в письмах к ней, деталей вроде бы и чисто внешних, но отражающих глубинные переживания автора и героя, в романе достаточно много. Пожалуй, можно даже сказать о том, что взгляд Д на I - это в значительной мере взгляд самого писателя на Людмилу Николаевну, во всяком случае, тот взгляд, который на шел отражение в письмах к ней.

Второй момент связан с мотивом матери и материнства, его значением в жизни Замятина и Людмилы Николаевны, его ролью в романе. Общих детей у супругов не было, в известной мере - насколько, разумеется, это возможно, - их заменяли кукла Ростислав (“Растопырка”) и плюшевый Мишка. Однако мотив материнства, детства, отношения к любимой женщине как к матери - один из сквозных в переписке Замятиных. В письме от 29 апреля 1909 года Замятин обращается к жене так: “Моя возлюбленная, мой маленький слабый ребенок, моя дорогая нежная мать”. Два года спустя это же в принципе обращение звучит уже несколько по-иному: “Мой ребенок, моя мать, моя возлюбленная. Сейчас я больше всего нуждаюсь в тебе, как в матери...”. И наконец, находясь в Лебедяни, у гроба матери, в ночь с 20 на 21 декабря 1925 года Замятин пишет жене: “Что посоветуете Вы - единственная мать, которая у меня осталась?” Обращение к эпистолярному тексту подтверждает, что в отношениях Замятина и его жены мотив матери и материнства был важным связующим звеном со временем - едва ли не более значительным, чем любовь.

В романе “Мы” мотив матери и материнства также играет чрезвычайно важную роль. Здесь он персонифицирован в образе О, которая, согласно законам Единого Государства, никогда не должна стать матерью, потому что она “...сантиметров на 10 ниже Материнской Нормы”. Однако О выступает против самих законов, более того, она оказывается преступницей вдвойне, поскольку, покидая Единое Государство, она уносит в себе новую жизнь, которая зародилась от любимого человека, а не согласно “разнарядке” на “воспроизводство себе подобных”... И, может быть, именно такой поступок О - сохранение новой, освященной любовью жизни, которая войдет в мир не под совершенным присмотром безликих воспитателей типа Ю, а при сиянии и свете материнской любви, - это и есть самое страшное для Единого Государства посягательство на его всемогущество? Ведь мать-то воспитывает не “нумера”, для нее каждое дитя - единственное создание в мире, и любовь матери направлена только на ребенка - на это средоточие прошлого, настоящего и обязательно будущего... Ведь не случайно же в один из самых страшных моментов своей жизни Д-503 вспоминает о матери, которой у него никогда не было и не могло быть, и это воспоминание-мечта - одно из самых убедительных доказательств невечности любого Государства - хоть Единого, хоть какого, - если это государство губит человека в человеке.

Таким образом, даже самый общий анализ показывает, что мотив любви в романе “Мы” является мотивом ведущим, сюжетообразующим, а отношение к любому персонажу романа определяется его отношением к любви. Сопоставление писем писателя и текста его романа дает основание утверждать, что в изображении любви, понимании “философии любви”, места этого чувства в жизни человека и общества нашла завершенное воплощение нравственно-эстетическая позиция Замятина-человека, а роман “Мы” - произведение очень личностное, возможно, даже исповедальное, что в герое романа и его отношении к любви очень много от самого писателя.

Разумеется, такой вывод всего лишь подтверждает давно признанную мысль о том, что жизнь и творчество писателя теснейшим образом взаимосвязаны. Нами сделан пока первый шаг: выявлены основные направления, в которых проявляется взаимосвязь между письмами Замятина к жене и его романом “Мы”, определены основные точки соприкосновения. Интерпретация выявленного текстуального материала - это тема особого исследования, которое, несомненно, может быть очень продуктивным в плане постижения творческой индивидуальности Евгения Замятина, особенностей его творческой манеры.

Однако и уже освоенный в данной статье материал может быть использован учителем на уроках литературы как при изучении творчества писателя, так и при обсуждении вопросов, выходящих на постижение сути художественного творчества, взаимоотношений фактической основы литературного произведения и ее воплощения в нем, для подтверждения того, что художественное творчество - это всегда создание особого мира художественных образов, в котором даже самый, казалось бы, точно прорисованный факт действительности всегда значит больше, чем простая его констатация. Ибо художественный образ, созданный подлинным художником слова, практически неисчерпаем в возможностях его постижения.

Л-ра: Русская словесность в школах Украины. – 1998. - № 2. – С. 36-40.

Произведения

Ключевые слова: Евгений Замятин,роман Мы,критика на творчество Евгения Замятина,критика на произведения Евгения Замятина,анализ произведений Евгения Замятина,скачать критику,скачать анализ,скачать бесплатно,русская литература 20 века

Где люди? Где?

Г. Боратынский.

В. Маяковский.

Все - мы, во всем - мы, мы - пламень
и свет побеждающий,
сами себе божество, и Судья, и Закон

В. Кириллов

Мы - одно, мы одно, мы одно...

А. Крайский

Мы и вы - едино Тело.
Мы и Вы - не разделимы...

И. Садофьев.

Не бойтесь сумы, не бойтесь тюрьмы,
Не бойтесь мора и глада,
А бойтесь единственно только того,
Кто скажет - я знаю, как надо!

А. Галич.

Форма - работа в группах.

Цели урока:

1) рассмотреть концепцию личности, отношения государства и личности в романе;

3) выявить основные черты антиутопии;

4) воспитать у ребят чувство ответственности за будущее, умение делать свой выбор.

Ход урока.

I. Слово учителя.

Роман называется "Мы". Что такое "мы": органическое соединение разных неповторимых "я" или нечто безликое, сплошное, однородное, масса, толпа, стая? Как по-вашему должны соотноситься "я" человека и "мы" человечества?

От каких опасностей предостерегает нас Замятин, о чем нас предупреждает?

"Мы" - роман о будущем, написанный в эпоху созидания этого будущего, сомнений в своей "единственной правильности" - не вызывающего.

Итак, мир под названием "Мы", каков он?

II. Мир под названием "Мы" (работа в группах)

1-я группа.

Единое Государство: его цели, устройство, механизмы, принципы самоорганизации. Взаимоотношения государства и личности. Благодетель. Смысл двойственной функции: радетель за народ и палач народа. Механизмы управления.

Схема ответов.

(“Благодетельному игу разума подчинить неведомые существа.... Быть может, еще в диком состоянии свободы < ... > наш долг заставить их быть счастливыми”)

200 - летняя война. Зеленая Стена. Часовая Скрижаль. Государственная Газета Единая Государственная наука.

"Величественный праздник победы всех над одним, суммы над единицей" (запись 9-я)

"Мы - счастливейшее среднее арифметическое!” (8)

Бюро Хранителей

Благодетель

"Истинная, алгебраическая любовь к человеку - непременно бесчеловечна, и непременный признак истины - жестокость".

Мечта людей, чтобы кто-нибудь раз навсегда сказал им, что такое счастье - и потом приковал их к этому счастью на цепь".

Официальный язык государства – СЛОВО.

Вывод: Идеальный общественный уклад достигнут насильственным упразднением свободы. Всеобщее счастье здесь не счастье каждого человека, а его подавление, нивелировка, а то и физическое уничтожение.

Одно из главных оружий государства - Слово может не только подчинить человека чужой воле, но и оправдать насилие и рабство, заставить поверить, что несвобода и есть счастье. Человеческая жизнь обесценивается до предела, "нумер" легко заменим.

2-я группа.

Условия жизни в Едином Государстве "нумеров": быт, нравы, труд и отдых, заботы, нравственность, секс (не любовь), искусство, наука, творчество.

Роль разума в организации жизни.

Проблема "я" и "мы"

Права и обязанности (20): тонне - права, грамму - обязанности.

Подавление, ограничение, строгая регламентация. Лишение возможности сравнивать, анализировать (Зеленая Стена)

Разобщенность, отчужденность, управляемость. Отнята возможность интеллектуального и художественного творчества - взамен Единая Государственная наука, механическая музыка и государственная поэзия.

Доносительство ("они пришли, чтоб совершить подвиг".)

Полное отчуждение от матери земли - нефтяная пища.

"Цветы судебных приговоров"

“Опоздавший на работу” (трагедия)

“Стансы о половой гигиене”.

Регуляция деторождения, Детско – Воспитательный завод (воспитание за счет государства).

День Единогласия – Пасха.

Счастье – благополучие?

Единое Государство держится на трех китах:

1) Несвобода есть наше счастье. Счастье в отказе от я и в растворении в безличном МЫ, ибо личное сознание – это только болезнь.

2) Художественное творчество – государственная служба.

Интимная жизнь – это государственная обязанность, выполняемая сообразно “Табелю сексуальных дней”.

“Нами введены в русло все стихии – никаких катастроф не может быть” (5)

глава 3 “Каждое утро, с шестиколесной точностью, в один и тот же час и в одну и ту же минуту, мы, миллионы, встаем как один”

Личные часы (3)

“обязательные прогулки, точное урегулирование сроков еды, иначе “поголовное убийство””

Сексуальное Бюро (4)

“всякий из нумеров имеет право – как на сексуальный продукт – на любой нумер” (5)

“Какое неизъяснимое очарование в этой ежедневности, повторяемости, зеркальности”!(7)

Вывод: Произошла подмена всех человеческих ценностей. Идея всеобщего равенства обозначается всеобщей одинаковостью и усредненностью, идея гармонии личного и общего – идеей абсолютной подчиненности государству всех сфер человеческой жизни; малое проявление свободы, индивидуальности – ОШИБКА, добровольный отказ от счастья, преступление.

3–я группа.

Судьба человека. История Д – 503, рассказанная им в дневниках. 4 толчка к “государственному грехопадению”. Взаимоотношения личности и государства.

“Я – микроб” – “Я – Вселенная”

Духовная эволюция героя. С самого начала не лишен сомнений,

“Волосатые руки, корень из минус единицы. Попытка рефлексии (дневник)

Слушание музыки Скрябина, посещение Древнего Дома,

“Недонос” на I – 330

Любовь к I – 330

Меняется речь (сбивчивость, недоговоренность, повторы)

Раздвоенность

Ощущение болезни – ДУША.

Долг перед обществом – любовь к I - 330,

Сухая математическая логика – непредсказуемая человеческая природа

Рассудок – душа

Ощущение болезни – нежелание бороться с ней

“Я надеюсь - мы победим. Больше я уверен – мы победим. Потому что разум должен победить” (40)

Вывод: Мир в романе дан через восприятие человека с пробуждающейся душой. На протяжении всего повествования герой метался между человеческим чувством и долгом перед Единым Государством, между внутренней свободой и счастьем несвободы. Любовь пробудила его душу, фантазию.

Но развязка оказалась трагической. ” Я” героя не может вынести нравственных мучений, не свойственных единому организму под названием “мы”

4–я группа.

Только влюбленный имеет право на звание человека.

Любовь – смертельный враг Единого Государства. Три ипостаси любви (I, О, Ю) в романе. Испытание любовью

О-90 – круглая, гармония, внешне индивидуальна (глаза, руки) Мечта о рождении ребенка.

Выбор: Газовый колокол или за Зеленую Стену.

I – 330 “Я хочу хотеть сама”.

(укус, хлыст, х)

Почему погибает? Она тоже Благодетель. (Стремление силой сделать людей счастливыми)

Энтропия – энергия (28)

Почему любовь – смертельный враг Единого Государства?

Вывод: Пробуждение любви приводит к пробуждению “я” в человеке, любовь по своей природе личностна, избирательна, индивидуальна, и уже этим противостоит обезличенному миру.

Она – тайна, а в Едином Государстве все на виду, Она задает вопросы. Пробуждение любви в обезличенном человеке расчеловеченного мира ведет к пробуждению в нем человека и личности.

III. Подведение итогов.

Главный вопрос 3амятина – выстоит ли человек перед все усиливающимся насилием над его совестью, душой, волей?

Нельзя строить мир только по разуму, забыв, что у человека есть душа. Машинный мир не должен существовать без мира нравственного.

Растворение “я” в “мы” – тупиковый путь развития человека в русле истории; позитивный путь- свобода, культура, личное счастье, любовь

Список используемой литературы.

1) Айзерман Л. С. Время понимать. Проблемы русской литературы советского периода. М, Школа – ПРЕСС, 1997

2) Мурин Д. Н.., Коновалова Е. Д., Миненко Е. В.Русская литература ХХ века Программа 11 класса. СПб, СМИО ПРЕСС, 1997.

3) Русская литература ХХ века. Поурочные разработки, Под редакцией

В. В. Агеносова М. Дрофа, 2001.

Роман “Мы” Е. Замятин написал в 1919 году. Время это было сложное, тяжелое. А будущее неясно и ту­манно. И изображая сверхразвитое общество далекого будущего, автор построил свое произведение, следуя канонам антиутопии. Это означает, что прогнозы писа­теля на будущее не содержат в себе особенного опти­мизма, а проблем у людей, показанных в произведе­нии, едва ли не больше, чем в нашем, гораздо менее благоустроенном, мире.

Общество, построенное Замятиным в романе “Мы”, – это не просто Единое Государство, в котором живут счастливые

люди. Это единый механизм, а люди там счастливы потому, что воля Государства превратила их в детальки своей машины и заставила работать. А в свободное время – ходить строем в прямом и перенос­ном смысле одновременно.

Здесь регламентируется, загоняется в рамки, под­чиняется четкому распорядку абсолютно все. Работа, прием пищи, подъем и отбой. И – искусство, личная жизнь, творчество. Все подгоняется под всемогущую Часовую Скрижаль.

На первый взгляд, в Едином Государстве невоз­можна любовь. Этому чувству не место среди одинако­вых, максимально унифицированных “нумеров”. Лю­бовь беспорядочна, хаотична

по своей природе. Явля­ясь продуктом беспорядка в душе, она еще и сильно расшатывает саму человеческую жизнь. А как быть, если все по часам? Ведь тогда человек неизбежно вы­бьется из распорядка, станет испорченным узлом. А в агрегате Единого Государства изношенные, сломав­шиеся детали не чинят. Их просто уничтожают, чтобы было неповадно портится другим.

Однако Единое Государство заботится о целостнос­ти своих “нумеров”. И в качестве примера этой заботы главный герой романа Д-503 рассказывает о победе над двумя “владыками” прошлого – Голодом и Любовью. Голод был побежден, “нумера” вместо привычной не­когда пищи, выращенной на земле, получили нефтя­ную. “Естественно, что, подчинив себе Голод… Единое Государство повело наступление против другого вла­дыки мира – против Любви. Наконец, и эта стихия была побеждена, т. е. организована, математизирована, и около 300 лет назад был провозглашен нам историче­ский “Lex sexualis”: всякий из нумеров имеет право – как на сексуальный продукт – на любой нумер”. Этот закон призван избавить Единое Государство от любви. Эмоции, чувства подменяются регламентом: вырабаты­вается каждому специальный Табель сексуальных дней, записывается на себя любой нумер и получается разовая талонная книжка.

Механизированность, математичность отношения Единого Государства к любви должна подмять это чув­ство под себя, превратить его из источника счастья и вдохновения просто в еще одну функцию организма, вроде еды или сна.

Д-503, рассуждая о существующем порядке вещей, уже был не совсем уверен в его правильности. Музыка Скрябина и первая беседа I-330 пробудили в нем фан­тазию и, как следствие, предрасположенность к сомне­нию. Может быть, Любовь и Голод казались Единому Государству врагами, с которыми обязательно нужно расправиться, однако сомнение – это противник, кото­рый намного опаснее. К концу романа государство го­товило широкомасштабное наступление на фантазию и на сомнение, которое произрастает из возможности представить себе иной порядок вещей взамен сущест­вующего.

В начале романа на Д-503 “записана” 0-90. “Милая О! – мне всегда это казалось – что она похожа на свое имя: сантиметров на 10 ниже Материнской Нор­мы – и оттого вся кругло обточенная, и розовое О – рот – раскрыт навстречу каждому моему слову. И еще: круглая, пухлая складочка на запястье руки – такие бывают у детей”.

В некотором роде их отношения молено назвать если не любовью, то уж точно влюбленностью, особенно по искаженным и нечеловечески-машинным меркам Еди­ного Государства. Они вместе гуляют, Д-503 может на­зывать ее “милой”, а 0-90 – испытывать легкую рев­ность (как в эпизоде первой встречи с I-330). Наконец, они пользуются своим правом на спущенные шторы в стеклянных домах внутри пространства, охваченного Зеленой Стеной – границей Единого Государства.

Отношения Д-503 и 0-90 со спокойной совестью можно назвать гармоничными, потому что гармония в основном подразумевает ту или иную разновидность порядка. Гармоничная любовь всегда спокойнее и рас­судительнее, нежели пламенная страсть, вроде вспых­нувшей между Д-503 и I-330.

Итак, Д-503 привязан к 0-90. Но если с его стороны это выглядит именно привязанностью и не более того, то женщина в главного героя влюблена по-настояще­му. Это выясняется не сразу, но зато потом мы видим своеобразную Джульетту Единого Государства, гото­вую на все. 0-90 даже хочет от героя ребенка. А рож­дение детей тоже регламентировано, и такой поступок может повлечь гибель обоих. Для 0-90 это не имеет значения: куда важнее сохранить в себе любимого че­ловека, оставить его рядом с собой даже вопреки неиз­бежной разлуке.

Самоотверженность 0-90 показывает, что Единое Государство еще носит в себе чересчур много челове­ческого, что чувства способны стать разрушительным оружием даже против порядков, которые не только приняты с рождения, но закреплены в генах. Любовь 0-90 ведет ее по запретным, невозможным для идеаль­ного “нумера” путям. Любовь и ревность едва не вы­тесняют из нее остатки здравого смысла: 0-90 вначале наотрез отказывается обращаться к I-330 за помощью. А ведь если выбраться за Зеленую Стену, то ребенок буде спасен. К счастью, здравый смысл берет верх, и женщина соглашается, чтобы из беды ее выручила соперница, разлучница, I-330.

Д-503 оказывается наедине с совершенно невоз­можным противником – с настоящей страстью, кото­рая и в более нелогичные времена была способна на­прочь лишить человека рассудка. Теперь же, когда ма­тематика пронизала все, он может только надеяться, что сможет сохранить себя.

Страсть – безумная и обжигающая, стремительно превращает идеального “нумера” в опаснейшую пато­логию, настоящую раковую клетку для Единого Госу­дарства. Страсть открывает ему глаза на окружающий мир, и от этого никуда не денешься. Состояние прозре­ния, в которое впадает главный герой, очень напомина­ет сумасшествие, и они родственны между собой – эти два состояния. Потому что нельзя замечать мир, кото­рый находится вне Зеленой Стены. Потому что глоток “ликера Единого Государства” – это крамола и пре­ступление, за которое карают смертью. Потому что об­манывать Единое Государство, сказываясь больным, – это зло, и нужно отправляться в Бюро Хранителей и выдать зачинщиков. А потом вполне возможно, само­му попасть под карающую руку Благодетеля.

В I-330 герой, очевидно, находит то, что ему было нужно на самом деле. Как-то не очень соответствовала 0-90 тому ее образу, который читался сквозь строки конспекта. При всей их математичности, записи героя пропитаны энергией и темпераментом. Любовь к I-330 становится просто призмой, преобразившей его энер­гию в новый вид. Он может оставаться математично-правильным “нумером”, но способен валяться в ногах любимой женщины. И потом еще может пытаться ана­лизировать свои чувства и поступки. Только любовь способна порождать такие противоречия.

И только любовь заставляет Д-503 лгать Государст­ву. Изображать из себя больного, быть фактически сви­детелем против Благодетеля и Единого Государства – и промолчать… Стать человеком, зачавшим ребенка 0-90. Хотя этот ребенок был не санкционирован.

Очевидно, таким образом Д-503 искупает свою вину перед 0-90, страдавшей от того, что ее разлучают с лю­бимым. Этим ребенком Д-503 откупается от горечи, кото­рой было пропитано письмо к нему. “Я не могу без вас – потому что я вас люблю. Потому что я вижу, я понимаю: вам теперь никто, никто на свете не нужен, кроме той, другой, и – понимаете: именно если я вас люблю, я должна… Больше никогда не буду, простите… Больше ни­когда. Так, конечно, лучше: она права. Но отчего же, от­чего…” Он оставляет ей частицу себя, а потом, в момент опасности, помогает сохранить ребенка и жизнь.

1-330 сознает свою власть над героем и не упускает случая ею пользоваться. До самого конца романа оста­ются сомнения: а любит ли она Д-503 на самом деле. Или же просто он ей нужен для того, чтобы еще как-нибудь ужалить Единое Государство. Ведь она – одна из тех, кто не хочет быть “нумером”, кто жаждет дав­но минувших хаотичных времен, кто не боится высту­пать с протестом. Даже если этот протест так губите­лен и бесполезен.

1-330 – сильная личность, умеющая безжалостно вторгаться в чужую душу и подчинять ее себе. Нимало не терзаясь, она разрушает привычный мир Д-503. Хо­тя можно найти аргумент и в пользу того, что она лю­бит этого человека по-настоящему. Будучи лишенной раболепной влюбленности в общественное устройство Единого Государства, I-330 понимает всю ущербность жизни главного героя И она стремится приучить его к полноценной и полновесной жизни – пусть даже це­ной немалых душевных мучений, которые приходится вынести Д-503. Это напоминает то самое заявление Единого Государства, которое мы встречаем буквально в самом начале первой записи конспекта главного ге­роя: “Если они не поймут, что мы несем им… счастье, наш долг заставить их быть счастливыми”.

Из поступков и действий обеих сторон любовной интриги – между Д-503 и I-330 – можно без труда оп­ределить лидера и подчиненную сторону. I-330 не при­знает за главным героем права выбора, считая, что оно ему как бы не предоставлено (на самом деле Д-503 еще более подневолен, даже сильнее, чем в отношении Единого Государства). Во всяком случае, когда встает вопрос о выборе между личными и общественными принципами, герой отдает предпочтение последним. Хотя сам же удивляется своему поведению.

Любовь оказывается на поверку чуть ли не более жестоким пленом, чем регламент и правила Часовой Скрижали, особенно, если учесть, что государственный строй замятинского общества в принципе не признает оппозиции. Неважно, оппозиции ли одной личности, или же группы. Итог для протестующих всегда один – Машина Благодетеля или Газовый Колокол.

Д-503 в принципе неспособен быть свободным. Все – таки он чересчур предан законам Государства, и все его заявления о том, что ему не хочется излечиваться – просто словесная мишура: уйдя из одного плена, он уго­дил в другой. Тот новый плен – плен любви – оказался сильнее и только тем удержал Д-503. Если бы просто за­ставить его быть на своих позициях – ничего бы не вы­шло. Главный герой романа – это просто дичь. И охот­ница по имени I-330 вполне успешно эту дичь ловит.

Кроме того, автор усложняет ситуацию в романе, превращая любовный треугольник в квадрат. Глав­ный герой становится объектом жалости для Ю – женщины с “рыбьими” щеками. Жалость зачастую способна маскироваться под любовь, сопутствовать этому чувству, а порою и порождать его. Ю, прочитав трагичное письмо 0-90, начинает жалеть Д-503. Это порождает новые проблемы, потому что как раз Ю – типичный “нумер”, который до мозга костей предан Единому Государству. Все ее чувства готовы отсту­пить перед интересами государственного устройства, что, в конечном итоге, однажды и случается.

Жалость к главному герою у Ю сопровождается материнскими чувствами. Это нормально, так как она, судя по всему, по возрасту старше героя. Сохранять его, беречь от всяческих неурядиц – вот та цель, ко­торую она преследует. Ю напоминает ангела-храните­ля, который призван следить за тем, как человек ис­полняет божественное предназначение, охранять его в благочестии и опекать, чтобы уберечь от свободы, да­же предотвратить всякие помыслы о ней.

Из жалости Ю готова даже “записаться” на Д-503. А между тем, герой не испытывает к ней никаких чувств. Во всех его записях сквозит либо полное безразличие, либо неприязненная невозмутимость. Она не нужна глав­ному герою. Ее материнские чувства с точки зрения Д-503, если судить по его записям, его не трогают.

Итак, несмотря на математическую точность и выверенность общества, изображенного Евгением Замятиным в романе “Мы”, оно все равно сохраняет в себе ростки любви. Пусть это чувство объявлено побежденным, а его проявления со стороны “нумеров” выглядят болезнью, но все равно оно существует. И это позволяет говорить о том, что Часовая Скрижаль побеждена. Ее полное свержение – вопрос времени. Потому что остались еще в пределах Зеленой Стены люди, способные интересы человека поставить выше законов государства, способ­ные эмоциями, а не холодным интеллектом восприни­мать окружающий мир. В очередной раз Любовь будет торжествовать свою победу, и эта победа близка – пусть роман и завершается трагично для Д-503 и I-330. Любовь будет жить назло любым законам.

Глоссарий:

– любовь в романе мы

– любовь в романе замятина мы

– отношения между Д503

– изображение любви в романе мы

– почему любовь смертный враг единого государства

(Пока оценок нет)

Другие работы по этой теме:

1. ­Любовь В романе Евгения Замятина “Мы” представлен некий любовный треугольник, в котором задействованы жители Единого Государства. Главной целью произведения было показать жизнь в условиях технического...
2. ­Тревожный взгляд в будущее Роман Евгения Замятина “Мы” был написан в сложное для страны время, а именно в начале 1920-х гг. Его не сразу пустили...